Учебная работа. Теория конфликта цивилизаций Хантингтона

Теория конфликта цивилизаций Хантингтона

1. Методологические аспекты изучения современных международных отношений

1.1 Понятие международных отношений

С глубокой древности до настоящего времени международные отношения занимают важнейшее место в политической жизни общества. Сегодня мировой порядок зависит от взаимоотношений и взаимодействия около 200 государств, находящихся на разных этапах исторического, экономического, политического и культурного развития. В отношениях между ними устанавливаются раз личные взаимосвязи, возникают проблемы, противоречия. Они составляют особую сферу политики — международные отношения.

В современной научной литературе проводится различие между понятием «внешняя политика» и «международные отношения». Международные отношения рассматриваются как более широкое понятие, которое включает политические и иные связи между субъектами международных отношений. [2, с. 14]

Международные отношения — это совокупность политических, экономических, идеологических, правовых, дипломатических, военных, культурных и иных связей между государствами, организациями, народами и отдельными личностями. Это относительно самостоятельная область общественных отношений, целостная система взаимодействия на мировой арене. Она обусловлена социально-экономической природой, интересами и целями участников международных отношений.

Система международных отношений обладает следующими специфическими чертами: децентрализация власти; стихийность политических процессов; тесная связь внешнеполитических явлений с внутренней политикой.

Международные отношения охватывают практически все сферы жизнедеятельности общества: экономику, политику, куль туру, трудовые отношения, охрану окружающей среды, образование, производство вооружений и т.д.

В процессе развития международных отношений сложились многочисленные формы взаимодействия между их участниками: союзы, партнерство, покровительство, прямая конфронтация соперничество.

Система международных отношений (мировая политическая система) прошла сложную эволюцию. прообраз современных международных отношений и мировой политики — взаимодействие древних поселений, городов и стран. Это была торговля заключение договоров, войны. К примеру, древнегреческий историк Фукидид описал Пелопонесскую войну (431-404 гг. до н.э.) между Афинами и Спартой. В истории человечества центр миро вой цивилизации передвигался с Востока (древние культуры Ки тая, Индии, стран ближнего Востока) в Римскую, а затем Осман скую империи (VII-IX вв.). Европейское средневековье — это период феодальной раздробленности и междоусобных войн. Масштабной была Тридцатилетняя война, в которой участвовала значительная часть европейских государств. В 1648 г. был заключен Вестфальский мир. Этот договор ознаменовал становление новой системы международных отношений, основанной на идее национального государства и принципе государственного суверенитета. Эту модель международных отношений подготовило историческое развитие Европы в XV-XVI вв., когда шло становление централизованных государств. Вестфальскую систему международных отношений, созданную в XVII в., называют государственно-центристской. [1, с. 7]

В основе национального государства, обладающего суверенитетом, лежали три характеристики: территория, население, суверенная власть, признанная другими государствами. Итак, по Becтфальской модели мира, система международных отношений нормируется через взаимодействие суверенных равноправных государств.

В конце XVIII — начале XIX вв. возрастает роль великобритании, в которой произошла промышленная революция. Ее соперником выступала Франция. Испания, Швеция Нидерланды теряли свою мощь. Последовавшие за французской революцией наполеоновские войны закончились поражением Франции. После этого в рамках Вестфальской системы мира сложилась Венская система международных отношений, шла сложная дипломатическая игра, образование и развал союзов, изменение сфер влияния.в. ознаменован двумя мировыми войнами. Завершение формирования новой системы международных отношений после окончания Первой мировой войны происходило на Вашингтонской конференции 1921-1922 гг. Эта конференция закрепила новую расстановку сил в Тихоокеанском регионе. Система международных отношений, существовавшая между двумя мировыми войнами, называлась Версальско-Вашингтонской (или межвоенной). После Первой мировой войны (1914-1918 гг.) в июне 1919 г. в Версале подписан мирный договор, зафиксировавший новые территориальные границы Германии. В Европе было создано 9 новых государств. Интересы побежденных стран игнорировались. Составной частью Версальского мирного договора 1919 г. было создание Лиги наций. одной из ключевых целей Лиги наций была идея коллективной безопасности (предполагалось, что государства имеют законное право противостоять агрессору). Лига наций практически прекратила свое существование в 1939 г., с началом второй мировой войны (1939-1945 гг.).

После второй мировой войны была создана Ялтинско-Потсдамская (послевоенная) система международных отношений, которая, подобно предыдущим, все еще была составной частью Вестфальской модели мира. Ялтинская конференция состоялась 4-11 февраля 1945 г., Потсдамская — 17 июля — 2 августа 1945 г.

после Второй мировой войны международные отношения развивались сложно и напряженно. В целях поддержания между народного мира и безопасности была создана Организация Объединенных Наций. Послевоенная система международных отношений отличалась биполярностью — противостоянием двух ядерных супердержав — СССР и США. Эта система породила гонку вооружений, эскалацию международной напряженности. Противостояние двух блоков держав получило название холодной войны. Оба противостоящих блока имели военные союзы: организацию Североатлантического договора (НАТО), созданную в 1949 г., и организацию стран Варшавского Договора (ОВД) — 1955 г. понятие «баланс сил» стало ключевым моментом Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений. мир оказался поделенным на сферы влияния между блоками.

Опаснейшим моментом в истории послевоенного периода был Карибский (Кубинский) кризис 1962 г., когда всерьез стояла угроза нанесения ядерных ударов. В 1975 г. в Хельсинки был принят заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ, ныне — ОБСЕ), положивший начало разрядке международной напряженности.

Значимым этапом в развитии системы международных отношений было крушение колониализма (особенно в 1960-х гг.) в конце 1980 — начале 1990-х гг. произошел распад СССР и военно-стратегического блока ОВД, начались кардинальные изменения в странах Восточной Европы. Мир вступил в новую стадию развития, связанную с окончанием холодной войны.

Сегодня говорят о двух по сути противоположных системах международных отношений — многополярный, многополюсный мир и система гегемонии и даже мирового господства США. [4, с. 24]

1.2 Теории международных отношений

Теория международных отношений (ТМО) переживает период динамичного развития в концептуальном и методологическом плане, а потому не представляет собой однородной отрасли знаний. Она включает несколько сосуществующих направлений, которые активно взаимодействуют и конкурируют. В самом общем смысле под ТМО понимается «систематическое изучение наблюдаемых явлений, которое стремится обнаружить существенные переменные для того, чтобы объяснить государств]». Такая теория, конечно, не претендует на совершенно объективное знание, всегда оставаясь политической, то есть связанной с интересами людей. В этом смысле она представляет собой не систему гипотез, которые можно было бы считать доказанными, а лишь достаточно правдоподобные рассуждения.

Многими признается проблематичность классификации ТМО. Но какой бы справедливой ни казалась критика по поводу отсутствия четких критериев, отказ от упорядочивания и вовсе не позволяет ориентироваться в многообразии направлений современной политической мысли.

Политические теории делят на общие и частные в зависимости от того, на каком уровне абстрактности они изучают свой предмет. К теориям частного характера, которые иногда называют теориями среднего уровня, можно отнести анализ принятия решений, анализ внешней политики, стратегические исследования, исследования проблем мира. Общими теориями считаются так называемые основные парадигмы ТМО: реализм (неореализм — его современная форма), геополитика, глобализм, Идеализм / либерализм / плюрализм, постпозитивизм, конструктивизм.

В основе деления на парадигмы лежат представления о важнейших субъектах политики и совокупности базовых принципов. поскольку теории среднего уровня явно или неявно опираются на общее некоторые из них могут рассматриваться как производные или подпадающие под ту или иную общую теорию (парадигму). например, стратегические исследования близки к реалистической парадигме, а исследования проблем мира тяготеют к глобализму. Анализ принятия решений может оказаться близким к любой парадигме, в зависимости от научного мировоззрения авторов.

Одной из наиболее влиятельных политических теорий длительное время был политический реализм. В фокусе его внимания традиционно оставались проблемы власти, войны и мира. Идеи реалистов опираются на представительную научную традицию, восходя к трудам «История Пелопонесской войны» Фукидида; «Государь» и «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» Никколо Макиавелли; «Левиафан» Томаса Гоббса; «О войне» Карла фон Клаузевица; «Морская сила в истории (1660-1783 гг.)» Альфреда Мэхэна; «американская стратегия в мировой политике» Николаса Спайкмена. [7, с. 34] Формирование реализма как теоретического направления в области изучения международных отношений произошло в 1940-х гг. среди его представителей наиболее известны имена Эдварда Карра, Ганса Моргентау, Раймона Арона, Уолтера Липпмана, Джорджа Кеннана, Генри Киссинджера, Кеннета Томпсона, Рейнхолда Нибура, Арнольда Уолферса, Стэнли Хоффмана (ранние работы).

Выделяют несколько основных принципов политического реализма. Со ссылкой на историю утверждается, что в человеческой натуре всегда преобладали негативные качества. Эгоизм, агрессивность и стремление к власти дают основания считать, что мир, созданный человеком, несет в себе неизбежное насилие. глубокое изучение человеческой природы может дать ключ к пониманию закономерностей международной политики.

Государство является главным субъектом в сфере международной политики, причем его обладает определенной автономией от общества, но действует от его имени и в его интересах. Всем другим политическим субъектам отводится второстепенная роль, потому что они зависят от государства. Реализм рассматривает внешнюю политику государства отдельно от внутренней.

Для международной политики характерна анархичность отношений и постоянная борьба государств за существование и защиту своих интересов. Во главе интересов находится обеспечение военной безопасности. Экономические интересы имеют подчиненное значение и важны для наращивания мощи и международного авторитета государства. Оно может рассчитывать только на свои силы для самозащиты, а лояльность союзников не должна приниматься на веру. Отсюда стремление к самодостаточности: разностороннее развитие собственной экономики и военной промышленности, обеспечение контроля над стратегическими ресурсами. [12, с. 44]

К важным чертам реалистического мировоззрения относится убеждение, что международная политика управляется объективными законами, которые носят долгосрочный характер. Поэтому политика может изучаться научными методами, а практическая политика должна строиться рационально, то есть основываться на полученных знаниях.

Поскольку конфликтность международной системы коренится в ее природе, она лишь отчасти сдерживается международным правом, институтами и моральными нормами. Условием мирного сосуществования государств является поддержание равновесия сил. И наоборот, его нарушение ведет к войне. такая связь мира и статус-кво не означает, что реализм не видит иного механизма значительных изменений в международной системе, чем война. Эволюционное развитие возможно в тех случаях, когда государства приспосабливаются к новому распределению силы, например, через присоединение к стратегическим альянсам.

Реализм имеет общие черты с геополитикой, которую многие исследователи ставят в ряд с другими парадигмами. Близость этих теорий показывает уже тот факт, что Кеннана и Киссинджера называют и реалистами, и геополитиками. Популярности геополитики в научных, а еще более в околонаучных кругах, отчасти мешал тот факт, что немецкая геополитика в лице Карла Хаусхофера принимала участие в формировании стратегии нацистской Германии. Отсюда рождался тезис о связи геополитики с преступным характером нацизма. Впрочем, в США и других странах это не помешало развитию геополитики. В 1980-е гг. она пережила своеобразное возрождение благодаря интересу сторонников парадигмы глобализма и взаимозависимости, обративших внимание на противоречия международного развития и растущее неравенство в глобальной экономической системе.

В современной американской науке геополитика представлена именами Збигнева Бжезинского, Сэмюэля Хантинтона, Джорджа Демко, Саула Коэна, Уильяма Вуда, Дэвида Найта. после окончания холодной войны новая волна интереса к этому направлению связана с тем, что место идеологических «измов» заняли вопросы эффективной экономики и управления. Геополитика изучает международную политику в более сложном контексте по сравнению с реализмом, учитывая связь общества с экономико-географическими особенностями региона. По одному из определений, она представляет собой «анализ того, как политические системы и структуры, от локального до международного уровня, взаимовлияют на пространственное распределение ресурсов, событий, групп, а также на субнациональные, национальные и супранациональные политические образования».

Истоки идеализма / либерализма / плюрализма, во многом берущие начало в эпохе европейского Просвещения, связывают с трудами Гуго Гроция «О праве войны и мира»; «Об общественном договоре» Ж.-Ж. Руссо; «Критика чистого разума» и «К вечному миру» Иммануила Канта. [6, с. 26] Они считали возможным построить мировой порядок без войн, неравенства и тирании. Основное внимание уделялось изучению условий мира и утверждению справедливости в мировой политике. Такое сосуществование должно опираться на рациональные принципы, науку и образование. В основе мировоззрения либерализма лежит убеждение, что человек способен оказывать значительное влияние на ее ход. Либералы видят будущее в создании сообщества дружественных государств, где насилие и аморальность могут быть существенно ограничены деятельностью международных организаций и развитием международного права.

Как парадигма ТМО, либерализм начал свое развитие в работах Вудро Вильсона, Бертрана Рассела, Карла Дейча, Роберта Даля, Дэвида Митрани. Либералы считают, что человек по природе добр, склонен к сотрудничеству и взаимной помощи, потому что он не выживет без общества. Антигуманное влияния окружения, в частности, несовершенства общественных институтов и отношений.

Негосударственные субъекты политики все в большей степени влияют на международную политику, а в некоторых случаях действуют независимо от государства. К примеру, ООН влияет на отдельные государства путем принятия законодательных актов, через информирование и привлечение внимания общественности к той или иной проблеме. В современном мире растет конкуренция за оружием и наркотиками.

Для либералов государство не является унитарным субъектом в международной политике. Его позиция формируется как равнодействующая борьбы групп интересов, государственной бюрократии, отдельных влиятельных политиков. Поэтому Политика не может строиться строго рационально, как полагают сторонники реализма. Не только столкновение интересов различных субъектов политики, но и ошибки бюрократов, необходимость учитывать общественное мнение, желание политических лидеров остаться у власти снижают качество и рациональность принимаемых решений.

несмотря на то, что войны неизбежны, противоречия между государствами нужно преодолевать коллективными усилиями, опираясь на стремление большинства государств к миру. Считается возможным создание эффективных систем коллективной безопасности в рамках международной системы. Этому способствует экономическое сотрудничество и рост взаимозависимости государств.

Позитивное изменение, которое следует оказывать на международную систему для разрешения проблем, видится либералам следующим образом. Государство должно опираться на моральные принципы, избегая традиционной политики силы и ориентации на различные коалиции. Сторонники либеральной парадигмы предлагают преодолевать анархию и насилие согласованными политическими действиями, в том числе с помощью супранациональных институтов и дипломатии. Распространение демократии как основы государственного устройства также создает благоприятные условия для мирного сосуществования. Актам агрессии нужно противопоставить принципы коллективной безопасности и, по необходимости, объединенную военную силу, действующую на легитимной основе от имени мирового сообщества.

возникновение парадигмы глобализма относят к 1960-70 гг. Оно отразило изменения, которые произошли в международной системе и не нашли объяснения в рамках реализма и либерализма. Представителями глобализма считают Иммануила Валлерстайна, Джеймса Розенау, Джоана Галтунга, Ричарда Кокса, Роберта Мансбаха. В это направление включают неомарксистов, школу мирных исследований, сторонников всемирного правительства и глобального управления.

К основным убеждениям глобалистов относят признание относительного снижения роли государства, которое утрачивает былое Корпорации, способные все более заметно влиять на политику государств. Политическая жизнь, как отдельного государства, так и международной системы в целом, определяется структурными элементами. особый акцент делается на экономические отношения, отношения собственности, а также господствующий тип политической культуры.

новый этап развития международной системы связан с тем, что страны стали зависеть друг от друга по многим направлениям: торговля, инвестиции, коммуникации, образование за рубежом. В результате принятие политических решений в любой стране стало гораздо более чувствительным к тому, что происходит в других регионах планеты. Взаимозависимость носит асимметричный характер, давая больше преимуществ великим державам и усугубляя положение развивающихся стран.

Появление парадигмы постпозитивизма связано с очередным интеллектуальным кризисом, возникшим в общественных науках. Постпозитивизм утверждался в качестве антитезы всем предыдущим направлениям ТМО, прежде всего на гносеологическом уровне. Его представители скептически оценивают способность человека познавать объективные законы действительности, особенно в области политики. Среди родоначальников постпозитивизма Мишель Фуко, Юрген Хабермас, Ричард Рорти, Джеймс Уокер и Джеймс дер Дериан. Хотя первоначально постпозитивизм был больше известен как Философия, позднее сформировалась и соответствующее направление ТМО.

К началу 1990-х гг. постпозитивисты стали переходить от тотальной и неконструктивной критики своих оппонентов к научному диалогу и достаточно продуктивным идеям. Например, они внесли определенный вклад в расширительное толкование безопасности, включая в нее, помимо военного, политический, экономический, экологический и социальный аспекты. При их участии появилась на свет концепция «ненаступательной обороны» (non-offensive defense). Они привлекали внимание научных кругов к этическому аспекту политики вместо лишенного идеалов «чисто политического».

Постпозитивизм крайне неоднороден, но все же можно указать на ряд общих положений, которые его характеризуют. Постпозитивисты убеждены, что современное общество и международная система мало управляемы, о чем свидетельствует падение доверия народов к государственной власти, упадок политических партий, обострение глобальных проблем, рост взаимозависимости государств, возникновение многих новых угроз безопасности, таких как терроризм, наркобизнес, агрессивный национализм, религиозный фундаментализм. Несмотря на слабую управляемость, в постбиполярном мире преобладает сотрудничество между наиболее развитыми и могущественными государствами, но конфронтация сохраняется между ними и более слабыми странами.

Государство теряет позицию главного субъекта международной политики. Его ждет постепенная дефрагментация до социальных групп и регионов или деградация под влиянием глобальной экономической интеграции. Поэтому главное внимание в анализе должно направляться на идентичность субъектов политики (identity) 26, а также их интересы. Но субъекты политики определяются крайне расплывчато: это и различные социальные группы, и отдельный человек. Игнорируется влияние на политику общественных институтов и экономических отношений.

Для постпозитивистов характерен гносеологический пессимизм. вслед за Фридрихом Ницше они считают, что человеческая натура имеет много «темных», негативных сторон, а познавательные возможности человека в области философии, религии, морали и науки весьма ограничены и неустойчивы. Позиция ученого всегда зависит от убеждений и системы ценностей той социальной группы, к которой он принадлежит. поэтому нормативный аспект в любой теории неизбежен. С другой стороны, знание относительно, поэтому никто не может претендовать на истин или создание рациональной теории. [11, с. 62]

Конструктивизм как парадигма теории сформировался в 1990-х гг. и представляет собой попытку синтезировать теорию международной политики и социологические концепции, такие как нормы, идентичность, некоторым разновидностям постпозитивизма своим критицизмом, особенно в отношении к неореализму, а также содержанием базовых положений. Вслед за неореалистами, конструктивисты признают заметную роль структурных отношений в международной политике, влияние анархии на поведение государств, важность национальных интересов и силы. Но они значительно расходятся в толковании этих концепций.

Конструктивисты считают, что основное внимание теории должно быть направлено на изучение не столько структур, сколько процессов.

поэтому едва ли можно говорить о постоянных интересах государства, фиксированной международной структуре, жесткой иерархии субъектов международной политики. Говоря о структурах, они подчеркивают значимость социальных аспектов существования человеческого общества, которые и определяют в решающей степени идей, «очищенной» от материальных отношений неореализма. Она не определяет поведение акторов, но взаимодействует с ними.

главная задача государства не сводится к проблеме безопасности. Государства могут иметь долгосрочные общие интересы и активно влиять на состояние международной системы. Интересы государства формируются в процессе «конструирования» его идентичности. Все субъекты политики изменяются во времени, что рождает новую идентичность. В свою очередь, это оказывает существенное влияние на политические процессы.

Как уже сказано, приведенная классификация не является ни бесспорной, ни единственной. например, английские ученые Стив Смит и Мартин Холлис говорят о реализме, плюрализме и структурализме, Джеймс Розенау о государственно-центричных, полицентричных и глобалистских теориях, а Джеффри Легро и Эндрю Моравчик об институционализме, либерализме, реализме и нормативизме. Существование различных классификаций объясняется несколькими причинами. Отчасти это связано с традицией американских исследователей комбинировать самые разные концепции и методологии, не стараясь удержаться в рамках какого-то одного направления. Они видят в этом проявление непредвзятости и творческой свободы. Другое обстоятельство состоит в том, что пока не удалось найти четких критериев, позволяющих однозначно определить особенности каждой парадигмы, учесть их взаимодействие и все различия. наконец, довольно быстро происходит развитие новых подходов, которые занимают промежуточное положение.

В частности, к неореализму близка одна из форм неолиберализма — неолиберальный институционализм. К нему относятся работы Роберта Кеохейна, Роберта Аксельрода, Джозефа Ная, Чарльза Кегли, Хелен Милнер, Лизы Мартин, Чарлза Липсона, Кристофера Дэвиса. Это направление развивалось, начиная от теории функциональной интеграции 1940-50-х. Затем в виде неофункционализма в 1950-60-х и, наконец, как теория взаимозависимости — в 1970-х гг.

Неолибералы претендовали на превращение в самостоятельное научное направление, но не смогли предложить цельного учения. Их работы охватывают лишь отдельные аспекты общей теории. Соглашаясь со многими постулатами неореалистов, неолибералы дают им несколько иное толкование. Так, признавая анархичность международной системы, они склонны считать, что неореалисты преувеличивают ее влияние на политику государств. В их работах гораздо больше внимания уделяется условиям сотрудничества государств, вопросам политэкономии, связи экологии и безопасности, распространению демократических режимов и укреплению мира, подчеркивается самостоятельная роль международных институтов.

Мирный переход к постбиполярному мировому порядку неолибералы объясняют тем, что развитые страны создали легитимный, опирающийся на соответствующие институты порядок, который их вполне устраивает и позволяет не видеть особой опасности в господстве США. Возникает парадоксальная (для реалистического мировоззрения) ситуация, когда государство-гегемон, которое должно стремиться укреплять свою власть, получает стимулы к ее самоограничению, чтобы сохранить выгодное статус-кво. [23, с. 71]

Неолиберальные институционалисты считают, что взаимные интересы государств создают гораздо более широкие возможности для сотрудничества, чем предполагает неореализм. Но в практической политике эти возможности часто остаются неиспользованными.

В эпоху перемен наиболее живуч такой способ организации, который ориентирован не на специфические, а на общие цели. Согласно неолиберальной точке зрения, примером служит военное присутствие США в Азиатско-тихоокеанском регионе, которое должно опираться не на военно-морские базы, а на увеличение количества авианосных соединений флота. Они более мобильны, менее привязаны к конкретным странам, а потому способны решать широкий круг задач на различных театрах военных действий. С этой же точки зрения вполне органичной выглядит политика США по сохранению и расширению НАТО в численном и функциональном отношении. Это создает возможность противостоять хаосу постбиполярного мира и поддерживать либеральные реформы в странах Восточной Европы, усиливая их влияние в регионе. Некоторые неолиберальные рецепты получили свое воплощение в практической политике в период администрации Барака Обамы.

2. Теоретические аспекты понятия «столкновения цивилизаций»

2.1 Понятие «цивилизация»

сегодня понятие «цивилизация» весьма популярно. Его употребляют специалисты разных профессий, начиная от культурологов, заканчивая фантастами, от чего рассматриваемое нами понятие не становится менее многозначным и сложным.

Заглянув в первую очередь в словарь, вычитаем, что термин «цивилизация» происходит от латинского корня «civil» — государственный, городской, гражданский. Возник он в античности и употреблялся в противовес слову «silvaticus», что в переводе с латинского означает лесной, грубый, дикий. Т.о., это понятие помогало провести границу между варварскими племенами со слабо развитой государственностью и античными полисами. Эта трактовка жива и ныне. В некоторых западных толковых словарях и энциклопедиях термин «цивилизация» (в одних случаях) применяется к государству, которое называют цивилизационным, когда оно «пользуется хорошими манерами и обеспечивает за собой самоконтроль».

В других случаях «цивилизация» применяется для характеристики определенного уровня развития общечеловеческой культуры. В XVII-XVIII веках начинает активно развиваться не только естественнонаучное знание, но и социально-историческое (достаточно вспомнить работы Джамбаттиста Вико, «Основания новой науки об общей природе наций» изданы на русском языке). Вновь, после тёмного средневековья, возрождается понятие цивилизации, теперь в культурологическом контексте, как синоним культуры. Выделяются три периода развития общества: дикость, варварство, государственность (уровень цивилизации).

В-третьих, «цивилизация» используется для характеристики определенной стадии общественного развития, материальной и духовной культуры (античная цивилизация, современная цивилизация и т.п.). такой подход активно употребляется в эпоху французского просвещения. Вольтер, Тюрго, Кондорсе идеи цивилизации и прогресса общества связывают с прогрессом разума, науки и просвещения.

Цивилизационные идеи Германии отличаются поворотом к национальным традициям, исповедованием идеала внутренней укоренённости в национальной культуре. Иоганн Гердер пишет о развитии цивилизации как развитии внутреннего духа народа, его культуры.

Во второй половине XIX появляется новая линия, уже без опоры на идею прогресса. Развитие понятия «цивилизация» базируется на теории локальных цивилизаций. Цивилизация предстает неким локальным организмом, развивающимся по типу организма биологического. В работах Рюккерта возникает понятие цивилизации как культурного типа, которое получает дальнейшее развитие. В частности в работе нашего российского мыслителя Николая Яковлевича Данилевского (1822-1885). В своем самом известном сочинении «Россия и Европа», отдельное издание которого вышло в 1871 году, он подверг критике европоцентризм и общепринятую схему деления мировой истории на периоды, выдвинул теорию обособленных «культурно-исторических типов» (цивилизаций), развивающихся подобно биологическим организмам.

Данилевский писал о цивилизации, что «главное… должно состоять в отличении культурно-исторических типов, так сказать, самостоятельных, своеобразных планов религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом, исторического развития [2, 85].

Понятие «культурно-исторических типов» — центральное в учении Данилевского. Согласно его собственному определению, самобытный культурно-исторический тип образует всякое племя или семейство народов, характеризуемых отдельным языком или группой языков, довольно близких между собою, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло уже из младенчества.

Культурно-исторические типы имеют пять законов своего движения и развития:

Закон сродства языков;

Политической независимости. «дабы цивилизация, свойственная КИТ, могла зародиться и развиваться, необходимо, чтобы народы, к нему приближающиеся, пользовались политической независимостью» [2, 91];

Непередаваемости цивилизаций. «Начала цивилизации одного КИТ не передаются народам другого типа. каждый тип вырабатывает её для себя при большем или меньшем влиянии чуждых ему предшествовавших или современных цивилизаций» [2, 91];

Но из этого не следует, что они остаются без всякого воздействия друг на друга. Способы, которыми распространяются цивилизации:

. колонизация (пересадка с одного места на другое).

. Прививка (посредством её один КИТ приносится в жертву другому; прививка к тому же для успеха часто требует обрезания ветвей, таких как язык, история и т.п.).

Разнообразия и силы составных элементов типа. «Цивилизация, свойственная каждому КИТ, тогда достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие, когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью, составляют федерацию, или политическую систему государств» [2, 92];

Краткости периодов цивилизации. здесь отмечается прогресс, его пределы, и переход из этнографического состояния в государственное. «Период роста КИТ неограниченно продолжителен, а период цветения и плодоношения — относительно короток и истощает раз и навсегда их жизненную силу» [2, 92].

Содержание всемирной истории, согласно Н.Я. Данилевскому составляет развитие десяти КИТ:

Три семитических — халдейский, еврейский, арабский;

Семь арийских — санскритский, иранский, эллинский, латинский, кельтический, греческий, славянский группы языков. соответствующие им племена (вернее, пять из них) — индийское, персидское, греческое, римское и германское — представляют самобытные КИТ, развившиеся в самобытные цивилизации. Шестое — кельтическое — не составило самостоятельного типа, вошло как этнографический материал в состав германо-романского КИТ. надо полагать, что касается седьмой группы — славянской, то это самобытный КИТ, ещё не достигший стадии цивилизации.

кроме того, есть два вне семитических и вне арийских племени — китайское и египетское, которые тоже образовали своеобразные КИТ.

Таким образом, Данилевский утвердил новую концепцию цивилизации как культурно-исторического типа.

Арнольд Тойнби (1888-1975 гг.), английский историк и социолог, основной, стержневой идеей своего 12-томного труда «Постижение истории», над которым он работал более двух десятилетий (1934-1961 гг.) выдвинул теорию круговорота сменяющих друг друга локальных цивилизаций. Он идентифицировал 32 цивилизации, резко выступая против представления о прямолинейности исторического процесса. Развитие цивилизаций стадиально. При этом число стадий циклически ограничено, и они вытянуты в цепочку: возникновение — рост — надлом — распад. На месте распавшихся цивилизаций возникают новые, и цикл развития возобновляется.

Не все цивилизации в обязательном порядке проходят все названные стадии. любая цивилизация и в любое время в силу ряда причин может сойти с циклической дистанции истории, не выдержав ее напряжения. Не исключается и возможность попятного движения.

Главную роль в развитии цивилизаций, по Тойнби, играет творческое меньшинство («авангард цивилизации»). именно оно вдохновляет и активизирует рядовых членов общества (нетворческое большинство). Обычные, простые люди становятся последователями и проводниками их возвышенных идей. Однако с течением времени отношения между ними нарушаются, появляются противоречия, которые, накапливаясь и углубляясь, рушат их союз. Снижающийся авторитет творческого меньшинства, особенно его лидеров, заставляет их прибегать к силовым методам правления, а это превращает их в доминирующее (правящее) меньшинство. Его формирование, — по мнению Тойнби, — свидетельство надлома и последующей гибели цивилизации.

В стремлении не допустить крах надломленной цивилизации, доминирующее меньшинство создает универсальное государство, в котором власть является самоцелью и с созданием которого общество теряет внутренний источник развития. Все это, по Тойнби, не более чем «предсмертный бросок», процесс разложения цивилизации уже необратим.

Среди других механизмов исторического развития цивилизаций Тойнби называет такие, как «вызов» и «ответ». возникновение и развитие цивилизации определяется способностью людей найти и дать правильный ответ на вызов исторической ситуации. любая цивилизация вынуждена отвечать на вызовы, которые могут исходить как из природной, так и социальной среды. Из вызовов человеческой среды можно выделить стимул неожиданных ударов, стимул давлений и стимул ущемления. Цивилизации, — по мнению Тойнби, — развиваются благодаря порыву, который влечет их от «вызова» через «ответ» к дальнейшему «вызову».

Таким образом, в концепции Тойнби содержится много глубоких идей, в частности, взгляд на различные культуры и цивилизации как на уникальные и неповторимые феномены, исторический путь и облик которых определяется не только экономикой, но и массой других, не менее важных факторов [5].

Параллельно с линиями прогресса и локальных цивилизаций, развивается критический подход. В XVIII Жан Жак Руссо в «Рассуждении о науках и искусствах» (1750) утверждает, что повсюду цивилизация привела к моральному и физическому вырождению людей, и только народы, сохранившие свою первозданную простоту, остались добродетельными и сильными. Бердяев Николай Александрович высказывает идею о том, что технический прогресс может нести процесс, обратный пользе обществу.

В 1918 году публикуется философский труд Освальда Шпенглера «Закат Европы», в котором автор развивает учение о культуре как множестве замкнутых «организмов», выражающих коллективную «душу» народа и проходящих определенный жизненный цикл, длящийся около тысячелетия. Список культур Шпенглера: Египет — жизни (Дао); Индия — антиисторическая культура Будды; Европа — «бесконечной равнины»; Греция — аполлоническая культура; Арабский мир — магическая культура.

В своём развитии культура проходит три стадии: мифо-символическую, затем метафизико-религиозную, и последнюю — цивилизационную. Умирая, господствует голый техницизм, а на смену творчеству и развитию приходят бесплодие и окостенение.

Т.о. «цивилизационный» вопрос сохраняется, и становится всё острее. Мыслители второй половины XX века — времени процессов глобализации в мировой культуре, вопросы цивилизации рассматривают в своём глобальном контексте.

2.2 основные идеи концепции Хантингтона

Книгу Самюэля Хантингтона «Столкновение цивилизаций» называют первой пробой практического применения новых смыслов, вложенных в понятие «цивилизация» во второй половине XX века [15, 5]. Отказ от бинарной формулы «цивилизация-варварство» после Второй мировой войны, окончательное утверждение тезиса о том, что цивилизация определяется культурой, влек за собой новую форму «цивилизованного». Главной сложностью поставленной проблемы стали классификация и география цивилизаций. По словам русских философов П. Щедровицкого и Е. Островского, в конце 90-х годов, предполагается уход от географической составляющей, и окончательный переход от формулы « образованная жидкой соединительной тканью. Состоит из плазмы и форменных элементов: клеток лейкоцитов и постклеточных структур: эритроцитов и тромбоцитов»>кровь и почва» к принципу «язык и Американский политолог и социолог Самюэль Хантингтон (18 апреля 1927 — 24 декабря 2008), автор многочисленных работ в области политической модернизации, международных отношений, теории демократии и иммиграции. Среди них следует выделить: «Солдат и государство: теория и Политика гражданско-военных отношений» (1957), «Политический порядок в изменяющихся обществах» (1968), «Третья волна: Демократизация в конце 20 столетия» (1991), «Столкновение цивилизаций» (1993), «Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности» (2004). Большую известность получила его концепция «столкновения цивилизаций», которая описывает динамику современных международных отношений сквозь призму конфликтов на цивилизационной основе.

Летом 1993 г. в журнале «Форин Афферс» была опубликована подборка статей, в которых видные ученые и политики обсуждали и критиковали разные стороны цивилизационной модели. Автором одной из статей являлся директор Института стратегических исследований при Гарвардском университете С. Хантингтон. Его работа «Столкновение цивилизаций?», в которой было сделано заявление о том, что центральным и наиболее опасным аспектом зарождающейся глобальной политики станет конфликт между группами различных цивилизаций, ударившее, как пишет сам автор, по нервам читателей всех континентов, вызвала небывалый ажиотаж. С учетом интереса и возникших вокруг споров, Хантингтон, ставя целью дать более полный ответ на вопрос, поставленный в статье, изложил свою концепцию в книге «Столкновение цивилизаций».

автор рассматривает следующие моменты:

о концепции цивилизаций;

вопрос о универсальной цивилизации;

взаимоотношения между властью и культурой;

сдвиг баланса власти среди цивилизаций;

культурные истоки не-западных обществ;

конфликты, порожденные западным универсализмом, мусульманской воинственностью и притязаниями Китая;

балансирование и тактика «подстраивания» как реакции на усиление могущества Китая;

причины и динамика войн по линиям разлома;

будущность Запада и мировых цивилизаций.

вопрос о существенном влиянии роста населения на нестабильность и баланс власти.

тезис о том, что столкновения цивилизаций являются наибольшей угрозой миру во всем мире, и международный порядок, основанный на цивилизациях, является самым надежным средством предупреждения мировой войны [8, 20].

Хантингтон формирует общую парадигму, систему обзора глобальной политики. Основная идея его труда заключается в том, «что в мире после «холодной войны» культура и различные виды культурной идентификации (которые на самом широком уровне являются идентификацией цивилизации) определяют модели сплоченности, дезинтеграции и конфликта» [20, 15].

наиболее важные различия между людьми уже не идеологические, политические или экономические. Это культурные различия. люди определяют себя, используя такие понятия, как происхождение, религия, язык, история, ценности, обычаи и общественные институты. И, в мире после «холодной войны» культура является силой одновременно и объединяющей, и вызывающей рознь. Соперничество сверхдержав сменилось столкновением цивилизаций.

важно отметить, что попыткой разобраться в начавшихся глобальных трансформациях параллельно с работой Хантингтона, выступила статья «Конец истории?» (1989) американского политолога Френсиса Фукуямы. В сущности, Фукуяма продолжил начавшуюся в конце XX века дискуссию, касающуюся тогда «конца идеологии». Началась она в 1950-х годах после поражения фашизма во Второй мировой войне и кризиса коммунистической идеологии в развитых странах Запада. американский социолог Дэниэлл Белл в работе «Конец идеологии? об истощении политических идей в 1950-х годах» провозгласил, что экономика одержала верх над политикой.

Фукуяма в своем эссе не настаивает на том, что политическая Идеология совершенно потеряла значение, но он доказывает, что одна идеология, идеология либеральной демократии, одержала верх над всеми своими соперниками. «Либерализм, — пишет Фукуяма, — победил пока только в сфере идей, сознания; в реальном, материальном мире до победы еще далеко. Однако имеются серьезные основания считать, что именно этот, идеальный мир и определит, в конечном счете, мир материальный» [17, 1].

Конец истории печален. Как предсказывает Фукуяма, борьбу за признание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идеологическую борьбу, требующую отваги, воображения и идеализма, сменят экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворение изощренных запросов потребителя. В постисторический период нет ни искусства, ни философии; есть лишь тщательно оберегаемый музей человеческой истории.

Тезис о триумфальной победе всемирной либеральной демократии Хантингтон характеризует как предвкушение эйфории по окончанию «холодной войны», которое породило иллюзию гармонии.

И действительно, как отмечает Кирсанов, вначале обе статьи, Хантингтона и Фукуямы, привлекали всеобщее внимание, но со временем идеи Фукуямы отошли на второй план, тогда как тезис о «столкновении цивилизаций» стал одним из самых популярных не только в политологической, но и во всей социально-гуманитарной мысли [7, 39-40].

Перевод разговора американскими политологами с «конца идеологии» и «конца истории» на «столкновение цивилизаций», думается, не случаен, и, скорее всего, был исполнен в корыстных интересах, позволяющий произвольно менять рамку, и заговорить на тему «глобализации» и, в конце концов, «антиглобализма».

однако, как отметил В. Межуев, для России цивилизационная модель Хантингтона оказалась более, чем «своевременной». «Россия начинала приходить в себя после демократического «опьянения» 1989-1991 гг., постепенно сознавая себя «бесприданницей», которой во время проведенной бурной ночи, собственно, никто и не предлагал руки. Устами Бжезинского России давали понять, что как проигравшей «холодную войну» стране, ей нечего надеяться на особые симпатии победителей, устами Фукуямы предлагали усомниться в наличии у нее своих «национальных интересов» и передоверить защиту русскоязычных меньшинств в Ближнем Зарубежье компетентным специалистам из «мирового цивилизованного сообщества». Закономерно, что в россии, обреченной выслушивать подобные заявления, нарастал инстинктивный фашизоидный протест против современного миропорядка, в котором ей предлагалось занять далеко не самое почетное место». Устами Хантингтона «Посткоммунистической россии, как ядру особой, православно-славянской цивилизации, предложили свободно обустраиваться не только на своей территории, но и на пространстве всей православной ойкумены, одновременно сообщив, что в случае соответствующего цивилизационного самоопределения вход в Европу ей окажется закрыт».

Согласно Хантингтону, парадигма гармоничного мира слишком оторвана от реальности, чтобы быть полезным ориентиром в мире после «холодной войны». Другая картина мира, предполагающая противопоставление богатых стран бедным также страдает ограничениями, как и впрочем, и третья, разделяющая мир на две части «Восток — Запад» по культурному признаку. Верным здесь будет лишь четвёртый путь — цивилизационный подход.

В таком случае важно понять саму природу цивилизаций. ключевые культурные элементы, определяющие цивилизацию, были сформулированы еще в античности афинянами — это образованная жидкой соединительной тканью. Состоит из плазмы и форменных элементов: клеток лейкоцитов и постклеточных структур: эритроцитов и тромбоцитов»>кровь, язык, религия, стиль жизни.

Хантингтон даёт следующее определение: «Цивилизация, таким образом, — наивысшая культурная общность людей и самый широкий уровень культурной идентификации, помимо того, что отличает человека от других биологических видов. Она определяется как общими объективными элементами, такими как язык, история, религия, обычаи, социальные институты, так и субъективной самоидентификацией людей» [20, 51]. Эта общность — самый широкий уровень культурной идентичности людей. Следующую ступень составляет уже то, что отличает род людей от других видов живых существ.

Цивилизация может охватывать большую массу людей — например, Китай. Но она может быть и весьма малочисленной — как цивилизация англоязычных жителей островов Карибского бассейна. Цивилизация может включать в себя несколько наций-государств, как в случае с западной, латиноамериканской или арабской цивилизациями, либо одно-единственное — как в случае с Японией. Очевидно, что цивилизации могут смешиваться, накладываться одна на другую, включать субцивилизации. Границы между ними редко бывают четкими, но они реальны. Цивилизации динамичны: у них бывает подъем и упадок, они распадаются, сливаются и, конечно же, цивилизации исчезают, их затягивают пески времени.

Мир Хантингтон рассматривает в рамках семи — восьми цивилизаций (вдоль которых проходят «линии разлома»). А именно: синская (китайская), японская, индуистская, исламская, православная (с центром в России), западная, латиноамериканская и возможно африканская цивилизации.

При этом он отмечает момент доминирования Запада над остальными цивилизациями, и критикует западные страны за то, что они стараются навязать свои ценности остальному миру.

Говоря об «универсальной цивилизации», общей для всего человечества и связанной в своём становлении с модернизацией языка, религии, культуры, Хантингтон обнадёживает, что хоть эта концепция и является характерным продуктом западной цивилизации, она не обязательно обозначает вестернизацию оставшихся семи цивилизаций. «На фундаментальном уровне мир становится более современным и менее западным» [20,112]. Я несколько не согласна с данным положением, поскольку, например, в Германии культурные глобализационные процессы выражаются в распространении языка международного общения (английского в его американской версии) и европейской идеи [11].

структура цивилизаций представляется следующей. Хантингтон пишет: «В мире после «Холодной войны» страны соотносятся с цивилизациями как страны-участницы, стержневые государства, страны-одиночки, расколотые страны и разорванные страны» [20, 203].

Страна-участница — это страна, которая в культурном плане полностью отождествляет себя с одной цивилизацией, как например Египет с арабско-исламской цивилизацией, Цивилизация также может включать в себя народы, которые разделяют ее культуру и отождествляют себя с ней, но живут в странах, где доминируют члены других цивилизаций. В цивилизациях обычно есть одно или более мест, которые рассматриваются ее членами как основной источник или источники культуры этой цивилизации. Такие источники обычно расположены в одной стержневой стране или странах цивилизации, то есть наиболее могущественной и центральной в культурном отношении стране или странах.

Страна-одиночка не имеет культурной общности с другими обществами. Так, например, Эфиопия изолирована в культурном плане из-за своего доминирующего языка — амхарского, в котором используется эфиопский алфавит, своей доминирующей религии — коптского православия, своей имперской истории, а также религиозной обособленности на фоне окружающих ее преимущественно исламских народов.

К расколотым относятся страны с большими группами людей, принадлежащих к различным цивилизациям. Такие разделения и сопровождающее их напряжение часто приводят к тому, что основная группа, принадлежащая к одной цивилизации, пытается определить страну как свой политический инструмент и сделать свой язык, религию и символы государственными, как это попытались сделать индуисты, сингальцы и мусульмане в Индии, Шри-Ланке и Малайзии. Расколотые страны, разделенные линиями разлома между цивилизациями, сталкиваются с особенно серьезными проблемами по поддержанию своей целостности.

Хантингтон полагает, что нации-государства останутся главными субъектами будущих конфликтов, но конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими разным цивилизациям. линии разлома между цивилизациями станут линиями будущих «фронтов».

Разворачивание этих конфликтов произойдёт по ряду причин:

) различия между цивилизациями наиболее существенны и неизменны, они более фундаментальны, чем политические и идеологические расхождения;

) рост цивилизационного самосознания, углубление понимания различий между цивилизациями и общности в рамках цивилизации;

) ослабление роли нации-государства как источника идентификации и появление религиозных фундаменталистских движений;

) борьба не западных стран с находящимся на вершине своего могущества Западом;

) жесткая устойчивость культурных особенностей и ещё более резкое религиозное разделение людей;

) усиление экономического регионализма, успех которого укрепляет сознание принадлежности к одной цивилизации.

Проводя линии разлома между цивилизациями, Хантингтон указывает места будущих конфликтов:

Культурный разлом Европы на западное Христианство с одной стороны, и православие и ислам с другой (линия разлома между западной и исламской цивилизацией) [21, 4].

Арабо-исламская цивилизация находится в постоянном антагонистическом взаимодействии с языческим, а сегодня по преимуществу христианским чернокожим населением Юга [21, 5].

Конфликт между православным и мусульманским населением на северных рубежах исламского региона [20, 437].

Борьба между мусульманами и индусами, которая выливается в соперничество Пакистана и Индии, а также усиления религиозной войны внутри Индии (противостояние индуистских группировок и мусульманским меньшинством).

В связи с этим он говорит о сплочении цивилизаций, выражающемся в «синдроме братских стран», который приходит на смену политической идеологии и традиционным соображениям поддержания баланса сил в качестве основного принципа сотрудничества и коалиций. [21, 40].

таким образом, в эпоху процессов глобализации необходимо происходит укрупнение противоборствующих в мире сторон. И возможные столкновения между ними в ближайшем будущем будут характеризоваться: во-первых, цивилизационными противоречиями (источники которых определяются культурой, затрагивают язык, историю, религию, обычаи, социальные институты, субъективную самоидентификацию людей); во-вторых, катастрофическими последствиями в связи с укрупнением, а значит и усилением военной мощи участников конфликта.

Этот вывод оказывается невыносимо печальным, и сам собою напрашивается вопрос о возможности замирения цивилизаций.

2.3 Замирение цивилизаций

Петербургский исследователь Сергей Борисович Переслегин относит концепцию столкновения цивилизаций к разряду «стратегий». «В сущности, — пишет Переслегин в своей статье, опубликованной в одном издании с книгой «Столкновение цивилизаций», — речь идет о военно-политическом планировании в запредельном масштабе, когда использование уникального ресурса системы во имя достижения уникальных целей Пользователя. Ресурсы западной цивилизации используются С. Хантингтоном в полной мере, что же касается цели, то она, по сути, сводится к сохранению существующего положения дел. То есть речь идет о долговременной стратегической обороне» [20, 579-580]. Переслегин отмечает, что такое планирование не имеет позитивной цели.

Здесь следует заметить, что оборонительная стратегия возможна далеко не всегда; кроме того, в долгосрочной перспективе она представляет собой вполне ясную перспективу глобального поражения. Но, говорит Переслегин, наверное, нельзя порицать С. Хантингтона за то, что он не смог предложить новые пути развития Запада, не сумел объяснить, во имя чего Западу жить. В конце концов, если уж философы пишут о «конце истории», велик ли спрос с политолога? Стратегическая оборона может быть предпринята для выигрыша времени и поиска новых структурообразующих идей.

Кроме того, Хантингтон не определяет само понятие цивилизации, вернее, определяет — и очень подробно, но чисто описательно, что по сути одно и то же. Он понимает под признаками цивилизации «культурную общность»: язык, историю, религию, обычаи. В рамках такого подхода решительно невозможно объяснить, например, почему между Испанией и Ирландией есть «культурная общность», а между Россией и Польшей ее нет. Чтобы защититься от подобных возражений, автор утверждает: каждый сам знает, к какой цивилизации он принадлежит (хотя цивилизационную идентичность люди рефлектируют и, тем более, проявляют крайне редко). Но почему же можно быть наполовину арабом и наполовину французом, сложнее быть наполовину католиком и мусульманином? Переслегин соглашается с автором, когда он настаивает на судьбоносности «мусульманского возрождения» для Запада (во всяком случае, с необходимостью учитывать современный политический ислам как стратегический фактор спорить не приходится), но сомневается, имеет ли это социальное явление теоретическое естественный, а не сконструированный социальный процесс.

Таким образом, по Переслегину, построения С. Хантингтона вероятно можно исправить и конкретизировать (в результате «Конфликт цивилизаций» превратится, скорее всего, в осовремененную форму «россии и Европы» Н. Данилевского), однако и модернизированная версия будет содержать все «родовые признаки» индуктивного подхода, малопригодного для геополитического анализа.

доктор политических наук, профессор А.И. Василенко пишет, что вопрос о том, грозит ли нам «столкновение цивилизаций», — это во многом вопрос осознанного выбора политическими лидерами и элитами своего ответа на вызов других культур.

одновременно она подчеркивает, что современная политическая конфликтология справедливо считает, что конфликты на почве чисто культурных ценностей разрешаются значительно легче, чем экономические или идеологические. С. Хантингтон «ошибочно настаивает на их неразрешимости». взаимные уверения и признания, терпимость значительно легче продемонстрировать, чем поступиться материальными интересами. Культурные противоречия обостряются, когда в рамках существующей политической системы невозможно удовлетворить основные человеческие потребности и начинается борьба за индивидуальное и коллективное выживание.

Современный мир полон внутрицивилизационных конфликтов: военные столкновения в Африке и Латинской Америке вряд ли можно будет остановить в будущем, апеллируя к общности культуры.

Кроме того, отмечает Василенко, весьма спорным представляется тезис о том, что усиление межцивилизационных контактов однозначно ведет к росту цивилизационного самосознания, а это, в свою очередь, обостряет «разногласия и враждебность». Взаимодействие между цивилизациями — это сложный, неоднозначный, нелинейный процесс, в результате которого при определенных обстоятельствах действительно может усиливаться рост цивилизационного самосознания и обостряться межнациональные противоречия. Но достаточно часто происходит и другое: возрастает взаимопонимание и сотрудничество и даже происходит процесс сближения цивилизаций. Например, в Х1Х-начале XX века Мексика идентифицировала себя через противоречие США, а сегодня эта страна активно сотрудничает с Америкой, участвует в НАФТА-Североамериканской зоне свободной торговли, и даже стремится сблизить свою культуру с американской.

учитывая эти моменты, она оценивает концепцию С. Хантингтона, как «направленную на то, чтобы доказать мировой общественности, что центральной осью геополитики в будущем станет конфликт между Западом и другими цивилизациями. «Запад против остального мира» — этот красноречивый заголовок одного из разделов статьи С. Хантингтона весьма подходит для названия всей работы. идеологический подтекст выступления автора очевиден: сплотить западный мир, дать ему новую консолидирующую идею. Призыв Хантингтона к глобальной защите интересов Запада в условиях столкновения цивилизаций представляет собой худший вариант самоосуществляющегося прогноза» [14, 75].

помимо этого, существует мнение, что в современном мире господствует не активизация цивилизационного самосознания, а напротив, наблюдаются деструктивные тенденции, провал в этноцентричную архаику, опасное ослабление цивилизационных — межэтнических и межконфессиональных — синтезов (в частности у А. Панарина) [14].

Директор Института Опережающих исследований им. Е.Л. Шифферса, доктор психологических наук, профессор, действительный член РАЕН Юрий Громыко в докладе, подготовленном для конференции в штаб-кваритре ЮНЕСКО в Париже «Диалог культур и цивилизаций: мост между правами человека и нравственными ценностями» 13-14 марта 2007 г., говоря о центральном пункте диалога цивилизаций: отмечает, что это — необходимость выработки стратегии жизни против стратегии смерти.

Платформа «Диалога цивилизаций», (а не их столкновения) — это один из путей сохранения идентичности российской и других цивилизаций.

Как показал нам, в том числе и Хантингтон, перед всем миром вновь встала проблема: по какому пути будет развиваться человечество — прорыв к новому технопромышленному укладу или гонка вооружений по логике холодной войны, управляемая финансовыми группами.

Фактически, основная проблема жизнестратегии сегодня — это преодоление культурного пессимизма и С этой точки зрения Громыко обращает внимание на то, что территориям россии не грозит перенаселение. Наоборот, угрозой для страны выступают процессы депопуляции и обезлюживания корневых территорий страны — поэтому проблемы о пределах роста, в своё время сформулированные в докладах Римского клуба, должны быть пересмотрены с позиций россии. В этом смысле с точки зрения раскрывающегося потенциала и включения людей в созидательную работу Россия может быть страной, где нет места культурному пессимизму.

Также, в своем докладе Громыко поднимает вопрос о переходе от прав человека к человеческим ценностям — через «диалог культур» к «диалогу цивилизаций». В этом есть объективная необходимость, т. к. межкультурный диалог не является избавлением от большинства бед в современной политике, поскольку признание за тем или иным фактом коллективного социального поведения людей идеи культуры сразу переводит данный факт в форму маркетируемого, рекламируемого, брэндируемого навязывания различным группам населения образца особого потребительского поведения. Этот феномен замечательно показан в работах недавно умершего выдающегося философа Бодрияра.

С этой точки зрения можно утверждать, что человечество овладело представлением о культуре, как способа выделения образцов и норм, которые свободно навязываются другим группам населения, организуя их социальное поведение. В этом состоит принцип ассимиляции и переорганизации принципов культуростроительства — и сегодня мы видим, что любой факт исторической жизни общества может быть объявлен культурой — поэтому говорят о массовой культуре, которая в определённом смысле культурой не является, говорят о культуре гомосексуализма, культуре терроризма и т.д. Есть размышления, доводящие эту логику до тупика: разговоры про культуру смерти.

Поскольку культура при подобном подходе рассматривается как важнейший социальный институт, как форма, то данная форма перестаёт рассматриваться как что-то исходно связанное с жизненной основой, предполагающее взращивание, культивирование того, что обладает силой и потенциалом самостоятельного роста и развития.

Другое направление помышляет о реализации метакультурного подхода, предполагающего рефлексивное выявление самих схем и ценностей, образцов человечности, в соответствии с которыми что-то начинает называться культурой. очень часто подобное объявление чего-то культурой, а чего-то формой неэффективных социальных процессов связано с определёнными либо финансовыми, либо политическими интересами.

На границе и стыке диалога культур и диалога цивилизаций возникает собственно необходимость метаполитического подхода,

Диалог или полилог цивилизаций предполагает, что его участники способны понимать содержание чужого цивилизационного целого с позиций своей собственной цивилизации, пересекая границу и заходя в область чужого цивилизационного поля. важнейшим условием межцивилизационного диалога является процедура цивилизационного распредмечивания — когда цивилизационное содержание перестаёт восприниматься как внешне представленный объект, но выступает в качестве действия и коммуникации, живого процесса со стороны участника диалога.

Диалог цивилизаций — это, прежде всего живое участие самого представителя цивилизации, аристократа духа, который может вступать в диалог от имени одной цивилизации с представителем другой цивилизации. реальность диалога цивилизаций — это выход за привычные представления о чужой цивилизации во взаимодействии с представителем другой цивилизации, то есть это форма и способ существования в самой структуре диалога.

При этом важно сохранение цивилизационной идентичности.

Но всё-таки, есть ли сегодня идея получше, нежели цивилизационная модель? — спрашивает Хантингтон. Он ушёл, оставшись убеждённым в том, что: «Цивилизационный подход в значительной мере объясняет и упорядочивает «цветущую и жужжащую неразбериху» мира после холодной войны, и именно по этой причине привлек столь большое внимание и породил в мире столь оживленные споры. Может ли любая иная парадигма дать лучший результат? Если не цивилизации, то что? Отклики в «Форин Афферс» на мою статью не дал и альтернативной картины мира».

3. Теория «столкновение цивилизаций» С. Хантингтона на современном этапе

.1 Столкновение «Запада» с «исламской» цивилизацией

Теория «столкновение цивилизаций», со времени своего «официального появления на академической арене» в 1993 году, привлекает к себе внимание как ученых и политиков, так и мировой общественности. Данная теория критикуется многими специалистами как недостаточно обоснованная с академической точки зрения, в частности, отмечается «политизированность», «стереотипичность» теории, а также «исторический редукционизм», доходящий до упрощенчества. Но, к сожалению, тезизы Хантингтона продолжают притягивать к себе внимание и существует реальная опасность того, что они могут быть взяты в качестве ориентира, своего рода «дорожной карты» для некоторых кругов. Поэтому, несмотря на большое количество критики и опровержений со стороны множества ученых и общественных деятелей, мы решили еще раз затронуть эту тему и доказать несостоятельность данной теории.

Основные положения теории «столкновение цивилизаций» были изложены американским ученым из Гарвардского университета Самюэлем Хантингтоном в статье «TheClashofCivilizations?» («Столкновение цивилизаций?») в опубликованном летом 1993 года номере авторитетного американского журнала «Foreign Affairs». Тезисы С. Хантингтона, предвещавшие человечеству «столкновение цивилизаций», сразу же стали темой бурных дебатов. Следует признать, что очень мало статей, подобно данной, вызвали столь сильный резонанс во всем мире. [1] Данная теория, наряду с выдвинутой раннее в 1989 году другим американским ученым Ф. Фукаямой теорией «Конец истории» (The End of History), является по сути «футурологической».

основные тезисы теории «столкновение цивилизаций» можно изложить следующим образом. Хантингтон утверждает, что принадлежность к определенной цивилизации является самым важным уровнем самоидентификации личности что различия между цивилизациями не только реальными, но и фундаментальными; цивилизации отличаются друг от друга историческим прошлым, культурой, обычаями и, самое главное, религиозной принадлежностью; в будущем цивилизационнная и / или религиозная принадлежность будет играть ключевую роль. Согласно мнению ученого, в новую эпоху, наступившую после окончания холодной войны, основными источниками конфликтов и противостояний будут не различия в идеологиях и политических взглядах, а различия в религиях и культурах, «в будущем самые кровопролитные конфликты будут происходить вдоль границ разделяющих цивилизации друг от друга». Хотя национальные государства и в будущем будут оставаться наиболее важными акторами международных отношений, конфликты в основной своей массе будут происходить между государствами, нациями и обществами, представляющими различные цивилизации, конфессии. Одним словом, «границы разделяющие различные цивилизации будут одновременно границами конфликтов и столкновений». более того, главной осью международной политики будут отношения между Западом и «другими». Выражаясь словами самого С. Хантингтона, «вместо железного занавеса идеологий в будущем будет установлен «бархатный занавес» религий (цивилизаций)». В средне-срочной перспективе основная борьба завяжется между Западом и странами принадлежащими к «исламской» или «конфуцианской» цивилизациям. Но намного вероятнее столкновение «Запада» с «исламской» цивилизацией. [2]

Как видно из вышесказанного, теория Хантингтона основана на презумпции конфликта между различными цивилизациями, т.е. «отправной точкой» теории «столкновение цивилизаций» является угроза «неизбежного цивилизационного / религиозного конфликта глобальных масштабов, нависшей над человечеством. Согласно взгляду С. Хантингтона, цивилизации, различающиеся друг от друга по конфессиональному признаку, по своей природе, антагонистичны друг-другу. Как отметил Генеральный Секретарь Ватикана по межконфессиональному диалогу, кардинал Томас Мишель, Хантингтон крайне обеспокоен тем, что Западная цивилизация, оставшись без своего идеологического противника в лице Восточного блока, в будущем якобы сама придет в упадок и рухнет. Следовательно, целью С. Хантингтона было нахождение образа нового «врага» (мнимого или реального) для Западной цивилизации, который бросал бы новый «вызов» Западу. [3] Согласно мнению Хантингтона и подобных ему ученых, существование «определенного врага» крайне необходимо для консолидации «изнеженного и пассивного» западного общества. В одном из последних своих трудов С. Хантингтона с риторическим названием «Кто мы?» (WhoAreWe?), явно прослеживается тезис о «черно-белом мире», разделенном на «своих и чужих». Он пишет на страницах этой книги о том, что если не будет существовать определенного образа «врага», то единству общества может прийти конец. Автор советует американскому обществу о необходимости «контролирования испаноязычных» внутри страны и ведения войны с «исламским фундаментализмом» за пределами страны, дабы не потерять единство и национальную идентичность (?!). [4]

Мировоззрение С. Хантингтона, которое в определенной степени напоминает Мировоззрение идеологов «колониализма» 19-го века, по своей природе «тоталитарно», так как не приемлет плюрализма мнений, взлядов на жизнь и образов жизни, в частности Хантингтон рассматривает «поли-культурность» как опасность для США и всего Запада. [5]

Следует особо отметить тот факт, что ученые критикующие данную теорию, пишут о том, что С. Хантингтон в подтверждение своего тезиса о столкновении, особенно, западной и исламской цивилизаций приводит не расскрывающие реального положения дел, субъективные, более того, сомнительные доказательства [6], а также неверно преподносит исторические факты.

В тезисе Хантингтона явно прослеживется недооценка культурно-социального единства человечества, а также игнорирование многовекового процесса мирного сосуществования представителей различных цивилизаций, тогда как периоды войн между представителями различных цивилизаций длились относительно короткие промежутки времени. Одним из важнейших достижений современной культурологии является признание того, что в ходе истории наблюдался постоянный взаимобмен, взаимообогащение между различными цивилизациями и культурами. Тем более, ни одна из великих цивилизаций, которые упоминаются Хантингтоном в своей теории, не могла развиваться в изоляции от других. Между различными цивилизациями и культурами существовал и продолжает существовать определенный взаимобмен и взаимопроникновение. Представлять цивилизации в качестве «монолитных», «изолированных» друг от друга конгломератов не представляется правильным. Ни одну цивилизацию нельзя назвать «чистой» в смысле питания и обогащения её лишь из своих источников. Цивилизации и культуры взаимодействуют, воспринимая через контакты, которые неизбежны в ходе истории, «новое знание». [9] Выражась иначе, в теории «столкновение цивилизаций» упускается из виду возможность различных цивилизаций, находящихся в условиях контакта, позитивно влиять друг на друга, взаимнобогащаться, порой даже возрождаться под влиянием другой цивилизации, чему очень много примеров в истории. Например, лежащая в основе современной Западной цивилизации эпоха Возрождения (Ренессанс), вряд ли бы зародилась, в случае отсутствия контактов с Исламской цивилизацией. [10] Одним словом, результатом контакта различных цивилизаций является, в первую очередь, взаимообогащение, а не конфликт.

Также из общего контекста теории Хантингтона следует, что каждая цивилизация обладает «однородностью». Под лоном большинства цивилизаций находятся различные по этническому, расовому происхождению народы и общины. Различия в политической культуре и ориентации, различия в направлении и уровне экономического развития также играют важное значение в утверждении разноликости колоритности.

чтобы доказать несостоятельность теории «столкновение цивилизаций» необходимо показать реальные причины конфликтов. Во-первых, данная теория неверно трактует основные факторы международной политики. Как правило, интересы отдельно взятых государств, или политических блоков, объединяющих группы различных государств, определяют международную политику. Выражаясь иначе, в международной политике доминирующим фактором являются интересы того или иного государства (или блоков), а не принадлежность к какой-либо конфессии или цивилизации. Несомненно, религиозные и этнические факторы играют определенную роль в международной политике, но если они негативно сказываются на национальных интересах государства, то отодвигаются на задний план (например, сотрудничество ортодоксальной Саудовской Аравии и «мессианскими США», или сотрудничество в 1980-е годы арабской Сирии с шиитским и персоязычным Ираном против арабского Ирака). Одним словом, национальные интересы не часто совпадают с религиозными и этническими интересами. В ходе истории большинство вооруженных конфликтов и войн происходило между представителями одной и той же цивилизации, а не различных цивилизаций, например династийные и колониальные войны европейских держав, первая и вторая мировые войны, которые по праву считаются самыми затяжными и кровопролитными войнами когда-либо имевшими место в истории человечества. [11]

В настоящее время большинство конфликтов между представителями различных конфессий, этнических групп происходит прежде всего из-за конкуренции за обладание и контролирование «стратегически важными ресурсами» (углеводороды, водные ресурсы, орошаемые земли, минеральное сырье, дорогая древесина, нерестилища рыб и т.п.) [12] Одним словом, реальными причинами противостояния представителей различных конфессий в основной своей массе являются не религиозные различия, а вполне «земные причины». Но уже после своего зарождения различного рода конфликты и противостояния довольно часто камуфлируются под религиозные лозунги. поэтому существует реальная опасность неверного толкования причин конфликтов в свете религиозных противоречий, а это только усложняет распознование реальных причин и факторов влекущих к конфликтам между различными общинами и государствами, что в конечном счете усложняет разрешение этих конфликтов. [13] Также теория «столкновение цивилизаций» камуфлирует и не дает возможность увидеть реальные проблемы человечества, среди которых можно отметить проблему устойчивого развития, ликвидацию нищеты и различных форм социального неравенства, демографические, экологические проблемы. [14]

Одним из серьезных недостатков теории «столкновение цивилизаций» является то, что в ней даже не специалисту заметны собирательные, формальные стереотипы о незападных цивилизациях, особенно об исламской. Тезисы Хантингтона вызывают критику, в том числе и на Западе, из-за того, что в его прогнозах исламская цивилизация рассматриваются поверхностно, в рамках и категориях присущих «ориенталистическому» мировосприятию, что никак не дает объективной оценки учения Ислама и исламского мира. С. Хантингтонобвиняет Ислам и исламскую цивилизацию в тоталитаризме, и видит глобальную угрозу в лице Ислама. [15] Одна из ошибок С. Хантингтона заключается в преувеличении влияния маргинальных радикальных сил. Проводенные американскими учеными (например Р. Инглхарт и П. Норрис) социологические исследования, дали убедительный ответ С. Хантингтону и ряду его приверженцов, утверждающим об опасности «всему свободному миру» исходящей от исламского мира, который якобы «онтологически», т.е. бытийно не приемлит ни права человека, ни свободное общество, ни демократию. В результате этих исследований было эмпирически доказано, что западные и мусульманские общества разделяют общие политические ценности, не считая отношения к сексуальным меньшинствам. [16] Одним словом, такие ценности, как защита прав и свобод человека, верховенство закона, Демократия, преподносимые Хантингтоном в качестве ценностей современного Запада, являются универсальными[17], и они не чужды другим цивилизациям, следовательно, основные тезисы теории «столкновение цивилизаций» предстают не уместными. Но, с другой стороны, как напоминает известный казахстанский философ, академик Абдулмалик Нысанбаев, то, что определенные западные «стандарты» не всегда принимаются на Востоке, связано не с их отторжением, а с тем, что у Востока есть своя богатая и самобытная духовная анализ религий, особенно монотеистических (аврамических) религий, которыми являются Ислам, Иудаизм и Христианство, доказывает общность основных постулатов веры и морально — этических норм.

В заключение можно сказать, теория «столкновение цивилизаций» не является результатом объективного анализа событий и процессов, происходящих как в мировом сообществе в целом, так и в отдельно взятых странах, а, скорее, является, «облаченной» под вид научной теории, попыткой манипулирования сознанием людей. Мировоззрение ученых и политиков провозглашающих «столкновение цивилизаций» крайне субъективно. Согласно мнению известного американского ученого Эдварда Саида, главная опасность данной теории кроится в том, что она «затуманивает сознание». [19] С. Хантингтон стал глашатаем определенных кругов, движимых, так называемой, «бинарной логикой», тех кто представляет мир «черно — белым», разделенным на «своих и чужих», «друзей и врагов», и тех кто желает найти «образ нового» врага для Запада после развала Восточного блока. Но человечество устало от воин, вражды, искусственных стен сооруженных между «своими и чужими», сопровождавшими его до конца 20-ого века и которые затронули начало 21-го века. Как никогда раньше человечество нуждается в мире, милосердии и спокойствии. между людьми, несмотря на конфессиональные и этнические различия, много общего, человечество должно уметь находить пути единения в деле совершения добра и благого и уметь принимать каждого таким какой он/она есть — уметь видеть в разноликости и многообразии единство.

.2 «Война цивилизаций» Хантингтона

популярная «теория войн цивилизаций», разработанная известным американским политологом С. Хантингтоном, исходит из наличия в мире разных цивилизаций со своими специфическими чертами в области культуры, религии, традиций. С субъективной же стороны важна самоидентификация принадлежности человека к определенной цивилизации (культуре).

Хантингтон указывает, что цивилизация может состоять как из нескольких однородных по культуре стран (англо-сакская), так и одной страны (Китай). характерно, что границы цивилизаций могут меняться в зависимости от принадлежности народов, государств к определенной группе этносов.

В настоящем, последователи Хантингтона обычно выделяют следующие цивилизации: европейская (включая североамериканскую), православная, исламская, конфуцианская, индуистская, латиноамериканская и африканская. По каким критериям выделялись подобные цивилизации, не совсем понятно. явно, что не только по религии, а вроде и по культуре, по цвету кожи. Одно понятно, автор выстроил подобные цивилизации исходя из собственных субъективных соображений, как отмечают исследователи, из соображений геополитических интересов «западной цивилизации». иначе чем можно объяснить отсутствие, наряду с исламской, иных «цивилизаций по религии» — христианской и буддистской? Если допустить появление буддисткой цивилизации, то помимо Китая туда обязательно должны были бы войти многие страны азиатского региона (не исключая Индии) и наверняка Япония. Но Япония является ведущей мировой державой, во многом союзником Запада. Нет, ставить Китай с Японией, да еще в придачу с другими странами азиатского региона в качестве будущих союзников в «цивилизационной войне», Хантингтону не выгодно. Включить Россию с остальными православными странами в члены «западной цивилизации» автору традиционно неудобно, ведь еще и придется относиться к россии как к равноправной союзнице. Уж лучше иметь «православную цивилизацию» в качестве вероятного союзника (ведь христиане все-таки). наличие «африканской цивилизации» вообще смущает специалистов. В Африке имеется наличие многих разнообразных народов и культур, на некоторые из которых оказала большое влияние западная только исходя из цвета кожи населения, что не совсем логично.

Как видим, в делении мира на цивилизации, у автора концепции отсутствует строгая научная методология. поэтому к ней высказывается множество претензий.

Автор теории придает большое значение глобализации экономических процессов, ведущих к ослаблению роли национального государства и одновременному усилению роста «цивилизационного самосознания» (то есть осознания народов к принадлежности к сходной группе культур, религии, традиций с соседними народами). С одной стороны, Запад, расширяя свою экспансию, находится в пике своего могущества, но с другой противоречивые процессы глобализации порождают агрессию не западных народов, стремящихся сохранить свой специфический уклад жизни. Так в мире формируется «противостояние цивилизаций». Важная задача ведущих держав, куда входит Запад и Япония, по мнению автора, заключается в не допущении разрастания локальных конфликтов в крупные межцивилизационные войны.

Наибольшую угрозу установившемуся мировому порядку по Хантингтону несет «исламская цивилизация» в союзе с конфуцианской. В ближайшей перспективе основные локальные конфликты предвиделись автором теории на Ближнем Востоке, где экспансия ведущих держав воспринимается очень болезненно. Китай же, как мощная экономическая, политическая и военная держава претендует на гораздо большую роль в мире, чем ему определено.

Ельцинская россия (вместе с родственными славянскими странами — православная цивилизация) для Хантингтона не представляет серьезной угрозы Западу. Россия стремится вписаться в западную модель мира, приняв западные демократические ценности, и выполняет программу разоружения. По сравнению с исламской и конфуцианской «цивилизациями», «православная цивилизация» относится к христианским странам, культурно и географически ближе к Западу. В вероятном столкновении цивилизаций рекомендуется сделать из православной цивилизации своего союзника.

Хантингтон отмечает, что «цивилизационные конфликты» пришли на смену идеологическому противостоянию двух супердержав — СССР и США, поделившими мир на две части. В идеологических конфликтах конфронтация носила интеллектуальный характер, борьбу великих идей. Марксизм зародился на Западе и носил открытый системно-научный характер, понятный западному сознанию. В конфликтах же цивилизаций, пишет автор, противостояние перейдет в совершенно иную плоскость, плоскость более непредсказуемую и затяжную, ибо культурные и религиозные различия глубже идеологических и экономических.

Цивилизационный подход в науке, наследником которого явился Хантингтон, отрицает идею единой земной цивилизации. Между тем, даже в западной (либеральной) политической теории, как и в советской (марксисткой), существовала идея единой цивилизации человечества, которая в будущем вела все человечество к объединению (универсальной цивилизация, коммунизм). Либерализм считал венцом своего теоретического достижения регулирования человеческих отношений на основе договорных экономических отношений, при отсутствии роли государства с его институтами принуждения. Наступление эры универсальной цивилизации Хантингтон отодвинул на неопределенный срок.

Но существуют веские контраргументы сторонников формационного подхода в развитии человечества, где роль экономических отношений играет определяющую роль в развитии человечества. Культурные различия при таком варианте играют большую роль, но не следует преувеличивать их, драматизируя ситуацию. между прочим, существуют поборники культурно-духовных ценностей, критикующие концепцию «цивилизационных конфликтов», где конфликты культур выступают как неустранимые антагонизмы.

Итак, рассмотрим основные доводы критиков концепции Хантингтона.

Для начала заметим интересный факт: конфликт «цивилизаций», вызванный различием культур, вызван глобализацией, то есть экономической экспансией одних стран на другие и, конечно, теория Хантингтона подтверждает парадоксальный факт, что современные «цивилизации» в противостоянии друг другу формируются экономической глобализацией, способствующей быстрой самоидентификации географически и культурно близких народов к одной общности (цивилизации) противостоящей экспансии пришельцев.

Если сделать экскурс в историю, то в ранние времена военные конфликты происходили между народами, принадлежащими по современной теории «конфликтов цивилизаций» к одной цивилизации. Лишь постепенно, в процессе военной, экономической, культурной экспансии соседей, близлежащие народы и страны приобретали относительно однородные культурно-ценностные установки, впоследствии становившимся характерными для их географического региона. Китай, как единая страна (цивилизация) не возник внезапно сам по себе с однородной культурой, но сформировался в процессе непрерывной экспансии одних племен, этносов азиатского региона на другие.

В Европе, в эпоху Древней Греции и Древнего Рима, окружавшие данные страны племена представлялись древним грекам и римлянам варварами, мало что имеющими общего с античной культурой. древняя Греция скорее стремилась установить культурно-торговые связи с древним Востоком (Персия, Египет), чем с племенами будущих европейцев, и истории известно о многих древнегреческих мыслителях, совершенствовавших свои знания в Древнем Египте. Как целостную цивилизацию Европу в те времена никто не воспринимал. В сознании самих европейцев (субъективный принцип самоидентификации), несмотря на частые междоусобные войны, Европа стала восприниматься относительно целостным культурным типом только в 18-19 веках, а особенно в 20 веке в процессе глобализации.

Перечисленные Хантингтоном крупные мировые религии и философские системы, характерные для разных «цивилизаций» — христианство, ислам, конфуцианство — во многом изменившие самобытные культуры, традиции принявших их племен и народов, возникли в определенный исторический период времени. Следовательно, отпадает сама постановка вопроса о постоянных, фундаментальных и неустранимых культурно-традиционных различиях между «цивилизациями», обуславливаемых разными религиями и культурами. Различия эти исторически носят относительно-временной характер (у чего есть начало, есть и конец). До возникновения мировых религий человеческое общество развивалось в русле своих самобытных традиций и культур, движимое объективной исторической силой развития, поспособствовавшей и возникновению самих мировых религий. Научный подход определяют такую силу как силу, отражающую материальные потребности развития общества, где определяющими являются экономические отношения. Именно установившиеся экономические отношения определили неизбежность перехода полирелигиозного, языческого общества к монорелигиозному, что способствовало коренной трансформации древних культур и традиций. институты религии впоследствии помогали власти проводить свою политику.

приоритет социально-экономических отношений не явился исключением и в выборе Киевской Русью православия (хотя, естественно, культурная сторона играла не последнюю роль) В те времена православная Византия являлась военно и экономически высокоразвитой державой. Киевская Русь, активно поддерживавшая отношения с Византией и начинавшая закрепляться на западной международной арене, нуждалась в таком союзнике. Внутренние социально-экономические процессы развития Киевской Руси располагали к установлению в самом государстве монотеизма и ликвидации язычества. Закрепление основ государственности и власти определенных групп населения требовали опоры на религию. часто огнем и мечом насаждалась князьями новая религия. старые представления народа о мироустройстве ломались, невзирая на сопротивление культурных традиций. Но решающую роль играли установившиеся экономические отношения, уже позволявшие правящим слоям закрепить свои интересы, опираясь на религию. Многие древние народные обычаи не удалось искоренить полностью, и они плавно вписались в православие, значительно культурно и духовно обогатив его. Монотеизм гораздо больше подходил для государствообразующей роли, в отличие от архаического язычества.

Хантингтон, размышляя о «противостоянии цивилизаций», признает важную роль экономических отношений. Из его теории ясно следует вывод об экономических интересах Запада, наталкивающихся на противодействие незападных держав. Экономические интересы заставляют группироваться в союзы одни страны против других стран. Для достижения подобных союзов в нынешние времена отсутствия великих идей выбираются самые эффективные и простые доводы: общность культуры, религии, традиций. Географическая близость стран упрощает возникновение геополитических блоков, цивилизаций.

Разбирая подробнее структуру взаимоотношений внутри современных цивилизаций, мы наблюдаем картину лидирующей роли наиболее экономически сильных стран по отношению к другим. В европейской цивилизации — это США, Франция, Германия. именно подобные страны-лидеры определяют политику так называемых своих «цивилизаций» в угоду своим экономическим и геополитическим интересам. «Цивилизации» служат скорее орудием подобных стран-лидеров для достижения своих целей, нежели исторически постоянной и неизбежной закономерностью. Страны-лидеры «неевропейских цивилизаций», включая «православную цивилизацию» формируют вокруг себя союзы скорее вынужденного, оборонительного характера. Конечно, проще всего искать союзников из близлежащих стран, также испытывающими сложности со стороны «глобализаторов». Обычно такие страны в силу географической близости, исторического родства народов имеют относительно похожую культуру, обычаи, религию, что значительно упрощает возможность договориться. Но и современные реалии показывают картину, когда экономические и геополитические интересы заставляют забыть о культурном родстве. Например, православная Грузия стремится вступить в НАТО в противовес интересам православной россии. Всем известно противостояние Северной и Южной Корей. И таких примеров в истории существовало и существует достаточно.

Не случайно многие политологи отмечали, что главным в противостоянии цивилизаций является борьба отдельных стран за место под солнцем, а не их культурные различия.

важно, что никакая из правящих элит незападных держав из числа потенциальных лидеров какой-либо «незападной цивилизации» открыто не противопоставляет себя Западу, опасаясь экономических и иных последствий. Напротив, такие страны пытаются активно вписаться в установленный мировой порядок, преследуя свои экономические интересы. Американский политолог приводил примеры Мексики, Турции, россии. Для противопоставления себя Западу нужны веские экономические основания и что не менее важно — условия.

Развитие экономических отношений привело к ситуации, когда интересы ведущих мировых держав простираются далеко за рамки их географического местонахождения, поэтому появились союзы уже не по географическому признаку, определяемые схожестью культур (цивилизации), а по экономической и политической целесообразности. Образование блока НАТО яркий тому пример. Культурно-географические рамки цивилизаций, определенные Хангтингтоном, уже давно расшатаны. И неизвестно, какими рамками в будущем будут определяться цивилизации.

очевидно, что, несмотря на противодействие экономическо-культурной глобализации Запада, народы мира уже не пожелают полностью возвращаться в свои «самобытные культуры», ставшие тесными для мировоззрения народов, познавших другие культуры мира. Культуры перемешиваются, интернационализируются. несмотря ни противоречия, происходящие в мире процессы свидетельствуют о сближении имеющихся цивилизаций, а в конечном итоге может быть к единой «универсальной цивилизации». Вопрос заключается только в том, на каких принципах эта цивилизация будет построена. На принципах господства — подчиненности (золотой миллиард — периферия) или на принципах равноправия наций.

здесь становится закономерным положение, что при стирании границ цивилизаций и границ культур «цивилизационные» разногласия не будут играть решающей роли в противодействии несправедливой глобализации. Определяющую роль может играть только мировая идея, сплачивающая людей разных народов. Зарождение мировой идеи в подобной ситуации, выстраданной человечеством, неизбежно. Хантингтон преждевременно посчитал этап идейного противостояния в истории человечества пройденным, хотя у него и были тому основания. Какой смысл будет заключаться в этой идее, вопрос не этой темы, но можно предположить, что она будет заключать в себе лучшие достижения мысли и практики человеческого развития, основываясь на экономических законах развития. Ясно, что это будет не либерализм, многие положения которого — уже пройденный этап истории.

Теперь о культуре. Делая акцент на «борьбе цивилизаций» Хантингтон не углубляется в общности в культурах, традициях, религиях мира, что немаловажно для нахождения правильного пути человеческого развития.

Но если взглянуть на культурные различия, на антагонизм между ними, то носят ли различия изначально неустранимый, воинствующий характер?

Исследователями отмечается, что в древних полирелигиозных обществах имело место наличие в обрядах, образе жизни племен и народов много общих черт, вне зависимости от их географической расположенности. некоторые из них: определенные схожие ритуальные танцы перед охотой, выбор вождей из числа достойнейших, почитание храбрости, способность самопожертвования ради родного племени, отсутствие ненужной жестокости к врагам, почтительное отношение к женщине, обязательное обсуждение наказания провинившегося (справедливость наказания), уважительное отношение к природе и другие.

В современных мировых религиях существуют общие доктрины, характерные для нравственных установок, пожалуй, всех народов мира. Это всем хорошо известные десять христианских заповедей (не убий, не воруй, не прелюбодействуй, не лги и т.д.). На этих заповедях строиться любая религия и различия в культуре, в обрядах не должны нарушать заповеди.

В конечном итоге практически все религии мира исходят из единства образования мира (единого Бога), единого корня происхождения всех народов (а в научной концепции все люди произошли также от общего предка — обезьяны). Различие между людьми определялись только их нравственными качествами, а не расой или национальностью. В последующем предсказывалось наступление «царства божия» и слияния народов в один народ на земле. Поэтому культурные корни в своей изначальности не вели к непримиримому антагонизму между цивилизациями. Антагонизмы эти обуславливаются во многом лишь противоречиями экономических целей различных стран.

С научной точки зрения, появление мировых религий, свидетельствовало об укрупнение религиозных систем, интеграции культур в рамках религии. Кто поручится, что, несмотря на имеющиеся противоречия и сложности, не последует их дальнейшего укрупнения (идея единого Бога)? В любом случае, подобная концепция ничуть не противоречит священным писаниям.

Если заглянуть в область политики, то ведет ли отводимая Хантингтоном россии роль лидера «православной цивилизации» в качестве союзника Запада против «других цивилизаций» к пользе для народов россии? Нет, не ведет. Из истории хорошо известно, что в подобных союзах ведущую роль играют экономически и в военном плане более сильные державы, а остальные играют вспомогательную роль (вроде «пушечного мяса»). сегодня же экономика России в большой степени зависит от иностранных инвестиций, которые вкладываются в основном в добывающую и перерабатывающую промышленность и скорого изменения ситуации здесь никто не предвещает. В военном плане НАТО продвигается на Восток к границам россии, лишая Россию всех потенциально возможных союзников. При таком раскладе сил Россия, как отмечают специалисты, крайне уязвима для политических манипуляций и даже шантажа со стороны «союзного» Запада. Ни о каком союзническом равноправии здесь и речи не ведется. Не случайно россия, несмотря на свое стремление «интегрироваться в мировую экономику» стремится уровнять свое положение, сходясь с Китаем и ведя более осторожную политику на Ближнем Востоке. Геополитическое положение россии должно предполагать ее взвешенную, разумную внешнюю политику по отношению к соседям, каковыми являются и сильный Китай, и взрывоопасный Ближний Восток. Уникальное сожительство в нашей стране многих народов, среди которых сильна мусульманская составляющая, тем более, должно предполагать осторожную политику на Ближнем Востоке. Ведь при отсутствии одной идеи, сплачивающей народы, в экономически нестабильном обществе становятся сильны идеи, делящие людей по национальной и культурной особенности. Неразумная внешняя политика в угоду амбициям «союзников» чревата для многонациональной россии нежелательными внутренними последствиями. В интересах России учитывать важную роль Востока для собственного возрождения и упрочнения международных позиций. Восток играет в истории России роль, не учтенную в стратегии Хантингтона.

В качестве итога можно сделать вывод, что теория Хантингтона сформировалась в рамках сегодняшней действительности, в условиях господства техногенных западных культурных ценностей, вписанных в идею либерализма, им были отброшены все противоречащие исторические альтернативы.

Заключение

Подводя итоги рассмотрения концепции Хантингтона, можно сделать следующий положительный вывод.

Проф. Хантингтон настойчиво утверждает свою мысль о необходимости новой модели, которая позволила бы упорядочить и понять основные современные процессы в международных делах, об обязательности «смены парадигм» для осмысления мира, движущегося к рубежу веков. Развитие истории осуществляется за счёт диалектического противоречия, с одной стороны, — интеграции людей, а с другой, — их обособления. И это противоречие на разных этапах человеческой истории осуществляется на разных уровнях. Тенденция интеграции осуществляется в таких формах, как, например, совместная хозяйственно экономическая деятельность людей, мировое сообщество, политические блоки стран, ныне она проявляется в форме глобализации человечества. Тенденция же обособления реализуется в таких исторических формах общности людей, как род, племя, народность, нация-семи-восьми цивилизаций. Т.о., глобализация представляется сегодня высшей формой интеграции людей. А цивилизационная идентичность людей, соответственно, является высшей, современной, соответствующей эпохи глобализации формой их обособления. поэтому, глобализация и взаимодействие цивилизаций — два процесса, составляющие суть развития истории современного человечества. Такова модель Хантингтона.

С другой стороны, тезис об обречённости цивилизаций на столкновения, жесткое соперничество и порождает в обществе дискуссию.

Научное сообщество находится в поиске новой, способной удовлетворить современность парадигмы. возможно, популярное сегодня «Столкновение цивилизаций» уйдёт на второй план, так же как это произошло с «Концом идеологии» и «Концом истории». В любом случае, проблему поиска и нахождения альтернативы предстоит решать философам, в самом ближайшем будущем.

список литературы

1.Агапов П.В. Владимир Соловьев о войне и конфликте цивилизации / С сайта Русского геополитического сборника. #»justify»>2.Богатуров, А. понятие мировой политики в теоретическом дискурсе / А. Богатуров // Международные процессы. — 2008. — Т. 2. — №1. — С. 13-33.

.Богатуров, А.Г. История международных отношений 1945-2008: учебное пособие для студентов ВУЗов / А.Г. Богатуров, В.В. Аверков — Москва: аспект Пресс, 2010. — 520 с.

.Василенко И.А. «Геополитика», учебное пособие, Москва, «Логос», 2011 г., стр. 131

.Василенко И.А. Политическая глобалистика: Учебное пособие для вузов. — М.: Логос, 2003. — 360.

.Громыко Юрий. Центральный пункт диалога цивилизаций. // #»justify»>.Данилевский Н.Я. россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. / М.: Изд-во книга, 1991. — 574. (Историко-литературный архив).

.Егоров, А.В. Международные финансовые инфраструктуры / А.В. Егоров — Москва: Линор, 2009. — 136 с.

.Закат Европы — статьи о Шпенглере // Сборник на портале россия.

.Икбал, А. В мусульманских странах ухудшилось отношение к Западу / А. Икбал // inoСМИ.ru — [электронный ресурс]. — 2002-2012. — Режим доступа: #»justify»>.Каноныкин А. Ошибка Хантингтона. электронный ресурс: #»justify»>.Кирсанов А.И.С. Хантингтон о «Столкновении цивилизаций» в контексте глобальных трансформаций. Философия и общество. — №3. — июль-сентябрь 2008. — с. 32-43.

.Mаер H. «Ислам против Западной Цивилизации», Washington ProFile, 22.09.2007

.Малахов В.С. Ещё раз о конце истории // Вопросы философии. — 1994. — №7-8.

.Матвеева, А.Ю. Исламизм во внутренней и внешней политике государства / А.Ю. Матвеева // Проблемы современной юридической науки и практики: V всероссийская научная конференция студентов, аспирантов и молодых учёных, Красноярск, 7-9 апреля 2011 г. / Сибирский Федеральный университет. — Красноярск, 2011. — С. 300-303

.Межуев В. О цивилизационной идентичности россии. // Журнал «Индекс / Досье на цензуру» номер 25/2007 / #»justify»>.Многоликая глобализация / Под. Ред. П. Бергера и С. Хантингтона; Пер. с англ. В.В. Сапова под ред. М.М. Лебедевой. — М.: аспект Пресс, 2004. — 379.

.Морозов Е.Ф. Проблема цивилизационизма как ключ к XXI веку // #»justify»>.Освальд Шпенглер и Закат Европы. Книгоиздательство «берег». Москва. — 1922. 95 с., тираж 10.000 экз., 20-я государственная типография // #»justify»>.Панарин А.С. Искушение глобализмом. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. — 416 с. (Серия «История россии. Современный взгляд»).

.Панарин А.С. Философия истории: Учеб. Пособие / Под ред. проф. А.С. Панарина. М.: Гардарики, 1999. — 432. электронный ресурс: #»justify»>.Переслегин С.Б. Самоучитель игры на мировой шахматной доске / Сергей Переслегин. — М: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 2005. — 619, [5] c. — (Philosophy).

.Савельев А.Н. Что стоит за концепцией столкновения цивилизаций // континент Россия. — 1997. Электронный ресурс: #»justify»>.Снегирева Л.И. История как наука. электронный ресурс: #»justify»>.Укрепление мира в Западной — Африке [электронный ресурс]. — Совет Безопасности ООН. — Режим доступа: #»justify»>международный цивилизация столкновение хантингтон

Учебная работа. Теория конфликта цивилизаций Хантингтона