Учебная работа. Проблема самоопределения Южной Осетии как один из ключевых факторов российско-грузинских отношений
проблема самоопределения Южной Осетии как один из ключевых факторов российско-грузинских отношений
Коста
Дзугаев
кандидат
философских наук
Юго-Осетинский
госуниверситет
проблема
САМООПРЕДЕЛЕНИЯ ЮЖНОЙ ОСЕТИИ КАК ОДИН ИЗ ключевых ФАКТОРОВ РОССИЙСКО-ГРУЗИНСКИХ
ОТНОШЕНИЙ
Обострение
российско-грузинских отношений, инспирированное режимом М. Саакашвили, с
неизбежностью актуализировало проблему самопровозглашённых и всё ещё
непризнанных государств на территории бывшей Грузинской Советской
Социалистической Республики – Республики Южная Осетия и Республики Абхазия.
день (и вплоть до его
завершения в тех или иных политических формах) является органичной составной
частью российско-грузинских отношений. Отношения эти, разумеется, не
ограничиваются постсоветскими временными рамками; напротив, они уходят корнями
ко временам Георгиевского трактата, когда россия, утверждающаяся на Кавказе,
вняла мольбам последнего грузинского царя Ираклия II спасти погибающую единоверную страну
(1). Отметим, что сокращение населения Картло-Кахетии на то время достигло
катастрофической черты в 35000 человек (2, с. 98); примерно столько же
избирателей было зарегистрировано в Республике Южная Осетия на парламентских
выборах 2003 г. В настоящее время, выполняя антироссийский политический заказ,
грузинские историки показывают Россию как завоевательницу Грузии, но в XIX и начале XX вв. грузины, в том числе выдающиеся
представители народа, адекватно оценивали совершившееся историческое событие.
«С этого памятного дня, — писал Илья Чавчавадзе, — Грузия обрела покой.
Покровительство единоверного великого народа рассеяло вечный страх перед
неумолимыми врагами. Успокоилась давно уже не видевшая покоя усталая страна,
отдохнула от разорения и опустошения, от вечных войн и борьбы» (3, с. 216 –
217).
Царская
администрация, застав в Закавказье застарелый конфликт между грузинской
помещичье-тавадской верхушкой и осетинами-горцами, прилагала усилия к тому,
чтобы нормализовать отношения грузинских властей и осетинских обществ Южной
Осетии (4). вместе с тем русские наместники, уступая настойчивым требованиям
грузинских феодалов-тавадов, не раз направляли русские воинские контингенты в
составе грузинских отрядов для наказания осетин, отказывающихся платить подати
и не признающих грузинское господство. В первой половине XIX в. крестьяне Южной Осетии бунтовали
против произвола грузинских князей-тавадов почти ежегодно, и столь же часто
карательные экспедиции направлялись в осетинские сёла. При этом, что
характерно, осетины не боялись вооружённой борьбы с грузинским воинством, но
всегда старались по возможности избегать вооружённых конфликтов с русскими
солдатами. Поражения, которые терпели восстающие горцы, по существу бывали
отступлениями с поля боя, с последующим объявлением их зависимости от
центральных властей – до очередного восстания. Накопившийся за те годы опыт
медленно, но верно приводил осетин к выводу о целесообразности союза с Россией;
несмотря на проявлявшуюся благосклонность российской администрации к грузинской
правящей среде, в эти десятилетия окрепла и упрочилась политическая и
культурная ориентация осетин на Россию, была осознана ими необходимость
присутствия «Московского ока» для обуздания тавадско-помещичьего произвола.
Ко времени
Российской революции осетины были глубоко интегрированы в грузинское общество.
В свою очередь, грузинское общество уделяло постоянное и серьёзное внимание
положению дел с осетинами – как проживающими в Южной Осетии, так и по отношению
к осетинам в районах Грузии. анализ показывает, что имела место тенденция
строить с осетинами добрососедские отношения, положительно о них отзываться;
причём эта тенденция была достаточно сильна и при ином обороте истории могла бы
стать доминирующей с перспективой нормализации межнациональных отношений на
европейски-цивилизованных началах. Возобладала, однако, иная тенденция –
очевидно, значительно более укоренённая в грузинском обществе; проиллюстрируем
её лишь следующими примерами.
В 1898 г. некто Novus с иронией пишет об осетинах, что
«происхождение их покрыто мраком неизвестности. Сами они о своем происхождении
достоверно ничего не знают», издевательски отзывается об учёных, исследующих
осетинскую историю и этнографию, и, в частности: «Подоспел и г. Максим
Ковалевский, который при отсутствии иероглифов и всяких клинообразных надписей
стал читать историю Осетии на скалах Кавказа. Читал на них он, конечно,
продукты собственной богатой фантазии, но результат вышел плохой: скромные и ни
о чём не мечтавшие осетины возмечтали и много о себе возомнили. Сочинения г.
Ковалевского для осетина то же самое, что талмуд для еврея» (5, с. 165 – 166).
В 1903 г. некто Чакучи обрушивается с критикой на статью в «Духовном вестнике»
(№ 22, 1903 г.), где говорится, что ранее весь Картли был населён осетинами, но
их впоследствии грузины оттеснили частью к югу, в Боржомское ущелье, частью к
северу – в Джавское ущелье; автор статьи категорически возражает против такой
исторической версии и утверждает, что осетины спустились с гор (6). В 1904 г.
«Могзаури» с тревогой сообщает, что «на самом деле ни в Картли, ни в Кахети нет
такого селения, где бы не проживали пришельцы-негрузины, чтобы селение состояло
исключительно из грузин. везде в этих селениях можно встретить армянина, еврея,
осетина, татарина, лезгина, молоканина, мугалойца, русского, эста, немца (…)
осетинские хизаны превратились в хозяев Картли. «Всё наше, — говорят осетины, —
мы не хизаны, а законные хозяева» . В Кахетии не было осетин, но их пригласили
местные князья-помещики» (7, с. 334 – 335). В 1913 г. «Клде» выражает согласие
с Арчилом Джорджадзе, весьма недовольным тем, что грузинское дворянство
всячески способствует переселению осетин в Картли и тем сильно стесняет грузинских
крестьян; на равнинах Картли возникают осетинские селения, и поощряется
«нашествие осетин на Картли» (8). Тогда же некто Дзеверели бросает клич «родина
в опасности», сообщая, что совет царского наместника на Кавказе рассмотрел
вопрос о хизанах и решил передать хизанам все те пахотные земли, которыми они
владеют на сегодняшний день, и таким решением почти половина Картли на льготных
условиях переходит в руки пришлого хизанского населения, большинство которого
состоит из осетин, и значит, карта Грузии основательно изменится (9). вопрос о
хизанах-осетинах активно обсуждался в обществе, и в декабре 1913 г. «Клде»
публикует статью с аналитическим рассмотрением законопроекта о хизанах,
подчёркивая, что законопроект 1852 г. был в пользу осетинских хизанов,
владевших большей частью земель Картли (10). В 1910 г. корреспонденция в
«Дроэба» предостерегает о том, что осетины приобретают земли в Телавском уезде
и строят селения близко друг от друга, одним массивом, и этим ухудшается
положение местных жителей-грузин (11).
Показательно, что
в 1903 г. на своем II съезде хизанский вопрос
рассмотрела РСДРП. Назвав хизанство «важнейшей формой порабощения», В. И. Ленин
ввёл в аграрную программу требование о передаче хизанам земель, на которых они
работали (12, с. 43). В Российскую революцию, таким образом, Южная Осетия
вступала вполне готовой к самой решительной борьбе против своих угнетателей.
Мы укажем на
ключевой эпизод революционного движения в Южной Осетии – борьбу южных осетин с
войсками меньшевистского правительства Грузии в 1920 г.
установление
Советской власти в Северной Осетии, где постановлением Кавказского Краевого
комитета компартии 23 марта 1920 г. был создан Южно-Осетинский ревком под
руководством В. Санакоева, побудило правительство Грузии направить воинские
подразделения к Рукскому перевалу с целью изоляции Южной Осетии от советской
России. Попытка была отбита горцами, которые арестовали меньшевистского
комиссара и его милицейский отряд. Для руководства событиями в конце апреля в
село Рук (Роки в грузинском произношении) были командированы с чрезвычайными
полномочиями члены ревкома А. Джатиев и Н. Гадиев. 6 мая в Рук состоялось
заседание повстанцев с прибывшими представителями Кавказского Краевого комитета
РКП(б) Г. Девдариани и Г. Моцонелидзе. главным вопросом было развёртывание
вооружённой борьбы. Оценив ситуацию, большевики приняли решение объявить
Советскую советская власть в Рукском районе была объявлена, о чём было сообщено
в Москву, с просьбой дипломатической поддержки.
Поддержка была
оказана в виде известной ноты Чичерина от 17 мая правительству Грузии. В ноте
МИД России обращал внимание на нарушение Грузией своих обязательств по удалению
со своей территории всех иностранных войск, тем более недопущения появления
новых английских частей в Батуми. «Мы с тревогой узнали, — говорится в ноте, —
что в Южную Осетию, где провозглашена советская Республика, направлены для
уничтожения таковой власти грузинские войска. Мы настаиваем, если это верно,
отозвать свои войска из Осетии, ибо считаем, что Осетия должна иметь у себя ту
власть, которую она хочет. Вмешательство Грузии в дела Осетии было бы ничем не
оправданным вмешательством в чужие внутренние дела» (13, с. 79 – 80). Следует
подчеркнуть, что текст мирного договора между Россией и Грузией, заключённого 7
мая в Москве, давал все основания для подобной ноты.
В ответной ноте
МИД Грузии писал: «Как вам хорошо известно, процесс воссоздания Грузии в её
неотъемлемых границах ещё не завершился (…). С удовлетворением отмечая
выраженную в Вашей ноте тенденцию способствовать восстановлению Грузии в её
исторических границах, Правительство Грузии крайне озадачено той частью Вашей
ноты, в которой говорится о намерении Грузии подавить силой оружия Советскую
Республику в Южной Осетии. Считаю своим долгом обратить Ваше внимание, что в
пределах Грузии нет Южной Осетии (курсив наш, — К. Д.), а
находящиеся в Грузии осетинские селения расположены в Горийском уезде
Тифлисской губернии; селения эти находятся на бесспорной территории Грузии,
южнее старой границы Тифлисской губернии (…). Нам кажется непонятным и
основанным на недоразумении Ваше выступление в защиту Советской власти, якобы
существующей в одной из провинций Грузии» (14).
Эта позиция правительства
Грузии – яркое проявление грузинского национал-экстремизма, получившего
государственную базу и посчитавшего возможным в новых историко-политических
условиях отказать Южной Осетии в праве на существование. ясно, что
правительство тем самым оказывалось заложником губительной для него нацистской
установки, игнорирующей реальность и ведущей власть к неминуемому падению.
Грузинский национал-экстремизм, контролирующий по сути правительство Грузии,
ошибочно оценивал стратегические тенденции политического процесса в Грузии и
вокруг неё, что и доказали последовавшие события. Однако до краха грузинского
национал-экстремизма тех годов должно было пролиться ещё немало крови.
после нескольких
боестолкновений на подступах к Рукскому району 28 мая 1920 г. во Владикавказе
была проведена II конференция Южно-Осетинской
окружной организации РКП(б). документов о работе этой конференции практически
не сохранилось (лишь очень краткий черновик протокола); почти ничего о ней не
сказано в воспоминаниях участников конференции. известно, что первоначально
конференция намеревалась воздержаться от военной помощи повстанцам в Рук,
ожидая точных сведений от А. Джатиева. Однако вечером того же дня Окружком
партии отдал распоряжение командованию Южно-Осетинской бригады немедленно выступать
на помощь рукским повстанцам.
Это решение даже
у советских историков вызывало недоумение. В. Д. Цховребов делает
предположения: «Нам трудно судить, чем было вызвано это решение
Южно-Осетинского окружного комитета партии, видимо, руководство всё-таки
надеялось на помощь большевиков Грузии, Терской области и частей Красной Армии.
Но каким образом?» (15, с. 106). действительно, ведь они знали о мирном
договоре между Россией и Грузией и не могли не понимать, что военной помощи от
России в этой политической ситуации ожидать не приходится, грузинские
большевики, подчиняясь партийным директивам, от вооружённых выступлений
воздерживались, а победить в войне с меньшевистским правительством Южная Осетия
заведомо не могла. Ф. Махарадзе по этому поводу весьма неуклюже выгораживает
партийное руководство: «Краевой комитет думал, что вывод этот сделают сами
товарищи, руководящие упомянутым отрядом. Но вышло не так, и мы сделались
свидетелями нового восстания в Юго-Осетии. Весь трагизм этого восстания
заключается именно в том, что оно и на этот раз оказалось совершенно
изолированным (…) и это новое восстание с самого начала оказалось обреченным на
гибель» (16, с. 225).. О чём в действительно думал Краевой комитет, сейчас уже
не представляется возможным установить; мы можем лишь элементарным
политологическим анализом сделать вывод, что Окружком был введён в заблуждение,
дезориентирован. ясно, что сами осетинские руководители никогда не послали бы
на верное поражение и гибель своих соратников.
Командир отряда
Матвей (Мате) Санакоев в своих воспоминаниях пишет о том, что после принятия
решения о выступлении и назначении его командиром он «потребовал копию
постановления о выступлении как боевого приказа, но мне его не выдали. Я
потребовал официального мандата, но и этого мне не дали. Тогда я категорически
отказался выполнить это постановление (…). Что было после этого, мне
неизвестно, но вечером 28 мая 1920 года политком Джиоев Гега принёс мне бумагу
от Юго-Осетинского парткома за подписью Санакоева Лади (Владимир, — К. Д.) о
немедленном выступлении. Этот приказ в настоящее время, наверное, находится у
Джиоева Гега» — и там же сделана сноска, поясняющая, что «приказ, к сожалению,
не сохранился» (17, л. 110). здесь ясно, что документально решение, идущее
вразрез с заключённым межгосударственным договором, оформлять никто не хотел,
предвидя неизбежную за это ответственность; тем более не могли такой документ
дать командованию отряда из-за риска попадания его в руки грузинского
правительства. Одним словом, как пишет югоосетинский историк И. Н. Цховребов,
«в Южной Осетии схлестнулись грузинский национализм и большевистские амбиции»
(18, с 4).
31 мая
Южно-Осетинская бригада перешла перевал, и 6 июня совместно с повстанцами
разгромили меньшевистские войска возле Джавы. На следующий день после упорных
наступательных боёв было нанесено поражение меньшевистским войскам возле
Цхинвала, и город был взят. 8 июня Ревком провозгласил в Южной Осетии Советскую
власть.
Интересно, что
делая свои выводы о тех событиях, Мате Санакоев, в частности, высказывает
мнение, что «не нужно было слушать Джатиева и Гадиева, а нужно было наступать
до Гори» (17, л. 132), т. е. не только и не столько освободить Южную Осетию,
сколько развернуть максимально широкие военные действия против меньшевистского
правительства, поднимая на борьбу своих союзников – грузинских крестьян,
готовых воевать за землю и волю. В своих опубликованных воспоминаниях М.
Санакоев пишет: «Я составил такой план: занять город Гори с налёта, линию
Закавказской железной дороги от Гори до Сурамского тоннеля, разрушить
железнодорожные мосты и паромы через Куру и укрепить проходы, объявить общую
мобилизацию, ударить в тыл частях противника в Дарьяльском ущелье, установить
связь с г. Владикавказом, а затем ударить по противнику в Онском районе» (19,
с. 83). Вышестоящее большевистское руководство, однако, не решилось на столь
радикальные действия, опасаясь конфликта с центральным руководством РКП(б): «С
моим планом о дальнейшем наступлении не согласились Джатиев и Гадиев. Они не
соглашались углубляться в Грузию, я же не мог не подчиниться политруководству,
мало того, от меня взяли расписку, что дальше гор. Цхинвала я не пошлю никого.
Такое положение считал и считаю крайне невыгодным и неправильным: во-первых,
это было использовано как наша слабость, благодаря чему не могло быть тяги в
нашу сторону грузинского крестьянства; во-вторых, мы лишились возможности
захвата у врага необходимого нам количества боеприпасов и вооружения,
недостаток которых отразился на конечном исходе борьбы с врагом» (19, с. 83 –
84).
То, что новое
восстание обречено на гибель, понимали и представители интеллигенции Южной
Осетии, практически все отказавшиеся сотрудничать с большевистским военным
командованием.
Меньшевистское
правительство Н. Жордания, определив Юго-Осетию как грузинскую Вандею, приняло
решение о её ликвидации именно как этнотерриториальной базы осетинского народа.
По воспоминаниям Н. Гадиева, меньшевикам удалось разрушить былое
межнациональное единство, а «меньшевистская газета «Борьба» писала: «Опять, как
в старину, эти хищники спустились с горных высот в плодородные долины
Карталинии»» (19, с. 57). В Южную Осетию были двинуты крупные силы под
командованием А. Кониева и В. Джугели. Понимая нависшую над народом угрозу
уничтожения, Окружком дважды ходатайствовал перед Политотделом Х армии о
введении в Юго-Осетию частей Красной Армии для спасения страны. «Мы
свидетельствуем, — подчёркивал Окружком, — что Южная Осетия никогда не входила
и не входит в состав меньшевистской Республики, с первых дней Октябрьской
революции по данный момент трудовой народ Южной Осетии находится с этой
последней в состоянии открытой борьбы» (20). Помощь не поступила. более того,
повстанцы настойчиво просили хотя бы помочь патронами, но и в боеприпасах
было отказано.
О расправе над
Южной Осетией войсками Н Жордания документов сохранилось немного. Один из
наиболее характерных документов – книга командующего карателями («народной
гвардией») Валико Джугели «Тяжелый крест» (21). Её раздел, посвящённый
этнической чистке южных осетин, так и называется — «Южноосетинская Вандея».
«Осетинские националисты, — пишет В. Джугели, — наши злейшие и неусыпные враги»
(21, с. 227), и далее красочно описывается беспощадное избиение южных осетин.
Всё ещё надеясь
на помощь из россии, Юго-Осетинский Окружком 18 июня послал телеграмму Ленину,
Чичерину и ЦК РКП(б) о зверских репрессиях меньшевиков в Юго-Осетии, в которой
напоминал, что «согласно приказа Кавказского Краевого Комитета РКП(б) от 23
марта, подтверждённого особыми курьерами того же Комитета, прибывшими на повстанческий
фронт шестого мая, восьмого июня в Южной Осетии провозглашена советская власть.
Краевой Комитет через курьеров обещал немедленную поддержку (далее о том, что
патронов нет, — К. Д.). В состав меньшевистской Грузии Южная Осетия никогда не
входила и не входит, считая себя неотъемлемой частью советской России (…).
Южная Осетия, вконец истекая кровью в неравной тяжёлой борьбе, ждёт решающей
помощи» (13, с. 113 – 114). Это – единственное упоминание о роли
Крайкома в июньском восстании, и сделано оно председателем Окружкома Владимиром
Санакоевым, надо полагать, перед лицом гибели родины и преступного,
предательского бездействия большевистских властей России, расчётливо
пожертвовавших Южной Осетией в целях военно-политической интриги вокруг Грузии.
Полномочный представитель РСФСР в Грузии С. Киров в ноте на имя Е. Гегечкори
писал 14 июля: «Мною уже было указано Вам на то, что Российская
коммунистическая партия в лице ее Центрального Комитета и Бюро Центрального
Комитета РКП на Кавказе решительно никакого отношения к восстанию в Южной
Осетии не имела и не могла иметь (…). По дополнительно наведенным мною справкам
оказалось, что Центральный Комитет РКП никакого Южно-Осетинского окружного
комитета не знает (! – К. Д.) и, понятно, что такой организации, коль скоро она
не существовала, не давал прав действовать и выступать от имени РКП» (22, с.
271).
Обращает на себя
внимание исключительно значимая роль в политической и организационной
подготовке и проведении указанных событий грузинских большевиков – С. Орджоникидзе,
Ф. Махарадзе, М. Цхакая, А. Гегечкори, С. Буачидзе, В. Квирквелия, И.
Орахелашвили, Г. Чхеидзе, Г. Девдариани, Г. Моцонелидзе и др.
Националистические позиции грузинских меньшевиков известны, но насколько
свободна была от мощной традиции грузинского национализма группа
высокопоставленных большевиков-грузин, при всём декларируемом ими
интернационализме? Мы вправе констатировать, что в конечном счёте результат их
деятельности совпал с планируемым результатом грузинских
меньшевиков-националистов: Южная Осетия была уничтожена. То, что впоследствии
было принято решение о её восстановлении, отнюдь не было их заслугой – там
сыграли роль соображения более высокого политического порядка.
На месте, в Южной
Осетии, карателями было убито 4812 человек, около 50 селений сожжено, поголовно
угнан крупный и мелкий скот, разграблен урожай за два года; всего убытков
причинено на сумму 3317500 рублей в ценах 1925 г. (13, с. 261). Через перевалы
бежало до 50 000 человек, из них много тысяч погибло по дороге от холода и
голода, а также на севере Осетии от эпидемических болезней. Остатки населения,
проявившего лояльность к грузинским властям, тем не менее выселялись в
приграничные районы Грузии. Память об этом геноциде в народе жива, и получила
новый резонанс в начале нынешнего грузино-осетинского конфликта.
после
установления коммунистического контроля над Грузией в ходе сложной политической
борьбы (23) в конечном итоге высшим руководством РКП(б) было принято решение о
вхождении Южной Осетии в состав заново создаваемого грузинского государства –
Грузинской Советской Социалистической Республики. Политико-правовой уровень для
Южной Осетии был определён в виде автономной области, что и было закреплено 20
апреля 1922 г. Декретом Всегрузинского Центрального Исполнительного комитета и
Совета Народных Комиссаров Грузинской ССР — образована Юго-Осетинская
автономная область в составе Грузинской ССР с административным центром в г.
Цхинвал, и подробно описана её граница (24).
За годы
социалистического развития Юго-Осетинская автономная область добилась немалых
успехов. В то же время на всём протяжении советского периода в отношении Южной
Осетии имели место непрекращающиеся усилия грузинских властей по искусственному
торможению роста социально-экономических показателей. Исследователь вопроса К.
П. Пухаев в подтверждение отстаиваемого им тезиса о «мягком геноциде» южных
осетин со стороны националистической части грузинского руководства приводит
длинный ряд убедительных примеров из социально-экономической политики
республиканских властей в сфере промышленности, сельского хозяйства, жилищного
строительства, культурных планов (алфавит менялся трижды: так, наш отец,
писатель Г. Х. Дзугаев, вынужден был писать свои произведения с использованием
латинской, грузинской и русской графики), демографических показателей и т. д.
(25).
Националистическая
политика грузинских республиканских властей в отношении национальных меньшинств
Грузии, в том числе и южных осетин, вызывала обоснованную тревогу в Москве. На
серьезные недостатки в работе партийных органов Грузии указал июльский (1953
г.) Пленум ЦК КПСС, а Президиум ЦК КПСС 10 июля 1956 г. принял специальное
Постановление «Об ошибках и недостатках в работе ЦК Компартии Грузии». В 1972
г. было принято аналогичное постановление по Тбилисскому горкому партии, и
поставленный на руководство Э. А. Шеварднадзе принял определённые меры по
выправлению националистического крена в грузинском руководстве. Разумеется,
полные данные о дискриминационной политике грузинских властей в советский
период скрывались от общественности и были известны лишь узкому кругу высших
должностных лиц в Москве. Без огласки старались действовать и организаторы этой
политики в грузинском руководстве, чему способствовала практика засекречивания
служебной документации и цензурирование публикуемых статистических данных.
отдельно
необходимо указать и на проблему репрессий 1930-х гг. в Южной Осетии, а также и
на волну послевоенных репрессий. Тема эта весьма болезненна. Литературы по
данному вопросу крайне мало, что объясняется прежде всего закрытостью архивов,
а также сопротивлением публикациям определённой части общества исследованиям
по теме, так как в таком случае неизбежно предаются огласке имена лиц,
участвовавших в репрессиях – старших родственников ныне живущего поколения. На
это обстоятельство указывает В. Д. Ванеев в своём исследовании: «В процессе
работы над книгой некоторые товарищи говорили: «Незачем копаться в прошлом,
очернять историю». Это неверно – история не должна нравиться. Историю не надо
любить. Историю надо иметь» (26, с. 173).
Репрессировались
в Южной Осетии, разумеется, не только осетины. По национальному составу, тем не
менее, осетины составляли 90% репрессированных при том, что в населении
автономии они составляли не более двух третей. Обращает на себя внимание и то,
что среди репрессированных со средним и высшим образованием (таковых было около
30%) подавляющую часть составляли осетины. Оба эти факта уже позволяют сделать
вывод о целенаправленном подавлении южных осетин по национальному признаку.
«Знакомясь с собранными документами репрессированных, — пишет исследователь
вопроса Ю. В. Цховребов, — диву даёшься, как после такого смертельного удара
нация смогла выстоять, как она поднялась на ноги и выжила» (26, с. 6).
Поимённый анализ репрессированных осетин также подтверждает вывод о
действительно избирательном характере значительной части репрессий, а именно
направленных на физическое либо социальное уничтожение носителей национальной
активности южных осетин. Удар наносился в первую очередь по наиболее одаренным,
высокообразованным южным осетинам, причём зачастую репрессиям подвергались
семьи и близкий круг родственников арестованного. Никакими иными реальными
причинами эту часть репрессий объяснить невозможно, так как биографии
репрессированных являются лучшими доказательствами их преданности идеям
коммунизма, социальной справедливости, активного социалистического
строительства, честности, общественного признания и уважения. По мнению В. Д.
Ванеева и ряда других историков, а также живых свидетелей репрессий, особому
преследованию подверглись те осетины, кто ставил вопрос об объединении Южной и
Северной Осетии, участвовал в различных общих мероприятиях. Репрессировались
также те из партийных и советских работников, которые осмеливались протестовать
против арестов ничем не запятнанных людей. Репрессировались судьи, прокуроры,
милицейские работники, работники НКВД, которые пытались по мере своих
возможностей бороться против чинимого произвола, пытались так или иначе помочь
преследуемым согражданам.
Таким образом,
анализ репрессивной политики грузинских республиканских карательных органов в
Южной Осетии однозначно указывает на одно из самых кровавых проявлений
грузинского национал-экстремизма в отношении южных осетин.
Проявления эти
имели место и после Великой Отечественной войны. Так, в августе 1951 г. за
«осетинский национализм» была осуждена группа молодёжи во главе с Владимиром
Ванеевым: созданная им подпольная молодёжно-патриотическая организация
«Растдзинад» («Справедливость») ставила своей задачей борьбу против
национал-шовинистической политики грузинских властей в отношении осетинского
народа (27).
великая
Отечественная война 1941 – 1945 гг. нанесла Южной Осетии тяжелый урон. Было
мобилизовано около 22% населения; население ЮОАО в 1940 г. составляло 108500
человек (наивысшая численность за всё время существования автономии), из них
две трети составляли осетины, т. е. на войну ушло практически всё взрослое
осетинское население. Как ни странно, цифра погибших южных осетин до сих пор не
опубликована. Произведённый нами поимённый подсчёт по единственной
публикации писателя-фронтовика Р. Асаева (28) дал следующий результат:
количество погибших осетин из Южной Осетии составило 5146 человек, грузин 1950
человек, русских 132 человека, армян 74 человека, евреев 46 человека, других
национальностей 4 человека. Из общего количества погибших 7352 человек осетины,
таким образом, составили 70,0%, грузины 26,5%, что в первом приближении
соответствует национальному составу населения Южной Осетии перед великой
Отечественной войне. Однако национальный состав призыва из Южной Осетии в
литературе по вопросу отсутствует. Примем, однако, допущение, что национальная
пропорция по призыву отражает пропорцию по населению: в таком случае осетин из
22000 должно быть 15400, и тогда процент погибших из осетинского призыва
составляет 33,4% (а из общего количества южных осетин – 7,35%), что является
чрезвычайно большой величиной. Во время войны осетины показали высокие боевые
качества: 8 уроженцев Южной Осетии были удостоены звания Героя советского Союза
(всего в Осетии – 59). В целом осетины дали 35
Героя советского Союза (29), что при численности осетин в 417000 человек
составляет одного Героя на 12000 человек: по этому показателю осетины занимают
первое место среди народов СССР. Это обстоятельство известно каждому осетину и
оказывает вплоть до сегодняшнего дня глубокое воздействие на национальную
психологию.
после смерти И.
В. Сталина и начала реформ Н. С. Хрущёва в Грузии националистические силы
посчитали, что появилась возможность более открытого образа действий. Первым
проявлением намерений выйти на политическую авансцену стали известные события в
Тбилиси после XX съезда КПСС, на котором Н.
С. Хрущёв прочитал свой разоблачительный доклад о культе личности И. В.
Сталина. «В Грузии доклад Хрущёва, — пишут об этом Медведев Ж. А. и Медведев Р.
А., — был прочитан 6 марта 1956 года только для самых высших партийных и
государственных руководителей, однако слухи о таком докладе широко
распространились в республике, особенно среди молодёжи, вызвав волнение,
возбуждение и недовольство среди части грузинского общества. Ещё 5 марта в
центре Тбилиси и на набережной Куры у монумента Сталина начались манифестации в
связи с 3-й годовщиной смерти Сталина. 6 и 7 марта эти манифестации
продолжались, и общее напряжение нарастало, число манифестантов достигало 70
тысяч человек. (…) Многие предприятия и учреждения 8 марта не работали, а 9
марта город оказался во власти стихии, и лозунги в честь Ленина и Сталина
соседствовали с самыми грубыми националистическими призывами (курсив наш, —
К. Д.). (…) По неофициальным данным, число убитых достигало 250-300 человек,
число раненых было не менее тысячи. Несколько сот участников манифестаций и
беспорядков были арестованы. Проверить эти данные почти невозможно, так как
многих раненых, а возможно и убитых, укрывали их родные, проводя целью которого является облегчение и
похороны почти тайно» (30, с. 133). Ушедшая при коммунистическом режиме в
подполье Традиция грузинского национал-экстремизма, таким образом, так и не
была выкорчевана, репрессивная система СССР сумела лишь подавить её, карая её
общественно опасные проявления.
Начало открытого
периода нынешнего грузино-осетинского конфликта в осетинской политологии
принято отсчитывать с 23 ноября 1989 г. (31): в этот день к Цхинвалу подошла
колонна грузинских националистов, собравшихся по призыву З. Гамсахурдиа со всей
Грузии, для проведения в Цхинвале митинга устрашения. Численность колонны
оценивалась от 40 до 50 тысяч человек (население Цхинвала на то время 42 тысячи
человек). Вместе с З. Гамсахурдиа колонну возглавлял первый секретарь ЦК КП
Грузии Г. Гумбаридзе, что было воспринято югоосетинским населением как
доказательство полного единства мнений в грузинском официальном и неформальном
руководстве в отношении южных осетин. Колонна была остановлена у въезда в город
13-15 молодыми мужчинами, оказавшимися там непредвиденно – но, поняв угрозу
городу, решившими рискнуть жизнями и попытаться выиграть время для того, чтобы
цхинвальцы успели собраться. Они были безоружны, но руководители колонны
подумали, что эти безумцы вооружены огнестрельным и, возможно, даже
автоматическим оружием – и остановились. К месту противостояния в течение
считанных минут стали подтягиваться группы из Цхинвала, и через полчаса на пути
колонны стоял уже физически непреодолимый заслон, а ещё через полчаса подошло
подразделение внутренних войск и встало между сторонами. После
полуторасуточного противостояния и напряжённых переговоров колонна повернула
обратно, что вызвало в националистическом движении Грузии очень острую реакцию.
Феномен
моментальной самоорганизации народа в течение 23 – 25 ноября 1989 года, когда
буквально на ровном месте в считанные часы образовались достаточно эффективные
структуры противодействия нажиму грузинской колонны, заслуживает самого
пристального внимания. Закрепиться организационно эти структуры тогда не
сумели, но совершился своего рода прорыв в новое качество
общественно-политического действия, и по крайней мере на уровне ментальном это
качество утрачено не было. Импульс национальной политической самоорганизации не
угас и в ходе внутренней эволюции, стимулируемый растущей угрозой грузинского
национал-экстремизма, привёл к провозглашению Республики 20 сентября 1990 года.
Второе яркое
проявление феноменальной способности южных осетин к самоорганизации состоялось
6 – 26 января 1991 года, когда грузинскими формированиями был захвачен центр
Цхинвала, и дороги были перерезаны блок-постами националистов: на попытку
оккупации народ (горожане Цхинвала в первую очередь) ответил практически
мгновенным созданием отрядов самообороны, и в ходе упорных двадцатидневных боёв
вытеснил, выбил противника из города. Это было проявление уже не просто
этнической мобилизации, не просто осознания конкретных военно-политических
реалий, но и проявление несгибаемой национальной воли к творению своего, собственного
исторического бытия: провозглашённая Республика начала стремительно, на ходу,
на марше воплощаться в жизнь. Ныне уже известно, каким образом союзное
руководство способствовало грузинским националистам: командующий контингентом
внутренних войск генерал Генрих Малюшкин обнародовал информацию о том, что «5
января я получил шифротелеграмму из Москвы, в которой отдавался приказ
пропустить грузинскую милицию в Цхинвал и Джавский район, никаких препятствий
ей не чинить, службу выполнять лишь в режиме охраны военных городков. Это
ошибочное и во многом близорукое решение (генерал так и не решился назвать его
предательским, — К.Д.) было принято тогдашним министром МВД Б. Пуго по
согласованию с Горбачёвым. (…) На рассвете 6 января около 4 тысяч вооружённых боевиков
на автобусах, в сопровождении бронетехники, появились в Цхинвале. (…) В ответ
на эти действия местные жители стали возводить баррикады из подручных
материалов» (32).
Третьим и,
пожалуй, самым тяжелым, трагичным испытанием процесса политической самоорганизаци
на прочность и необратимость явился период с 25 апреля по 14 июля 1992 года –
время, когда ельцинская Россия оставила южных осетин один на один с
многократно превосходящим по силе врагом. Тогда в ночь на 25 апреля контингент
внутренних войск скрытно и внезапно покинул место дислокации в Цхинвале и вышел
из Южной Осетии, отправившись в Грузию (!). Рано или поздно выяснится и будет
обнародована подоплёка и механизм принятия и этого решения, однако сейчас уже
можно с уверенностью сделать вывод о том, что по всем расчётам организаторов
этой ситуации Республика южных осетин не должна была выстоять. Это было
невозможно. И действительно, при обсуждении ситуации на следующий день
первоначально высказывались трезвые, рациональные оценки, основанные на элементарном
здравом смысле, и предлагалось оставить Цхинвал во избежание истребления
наиболее боеспособной части народа, закрепиться в горном селении Рук, обороняя
тоннель под главным Кавказским хребтом, и дождаться помощи из Северной Осетии.
однако затем возобладало и было принято иррациональное решение остаться
в Цхинвале и защищать город, невзирая ни на что. В последовавшей эскалации
боевых действий, особенно в ходе ракетно-артиллерийских обстрелов Цхинвала в
июне – июле, ежедневно погибали и калечились десятки людей, но город выстоял,
что имело решающее политическое (и историческое) время массированных обстрелов тяжёлым
оружием, повлёкшими за собой многочисленные жертвы, окончательно и необратимо укрепилось
мнение о том, что в грузинском государстве южным осетинам жизни нет, и 29 мая
1992 г. был принят Акт о государственной независимости Республики Южная Осетия
(33, с. 1).
В политической
самоорганизации южных осетин в начальной стадии конфликта следует отметить
молодёжный клуб «Фарн», созданный в ЮОГПИ комсомольским лидером Э. Кокоевым (в
то время первый секретарь Цхинвальского горкома комсомола, ныне президент
Республики Южная Осетия); его собрания проходили при переполненном актовом
зале, обсуждались самые насущные вопросы национального бытия и межнациональных
отношений. Параллельно обозначилась инициатива создания новой, внепартийной
организации среди сотрудников кафедры осетинского языка и литературы ЮОГПИ, с
привлечением активных сторонников из других кафедр (в первую очередь кафедры
философии и научного коммунизма). после консультативных встреч состоялось
первое общее собрание в конце ноября 1988 г., под председательством
преподавателя научного коммунизма, многократного чемпиона Грузии по боксу в тяжелом
весе, Р. С. Кочиева (ныне покойный). На собраниях оформилось широкое народное
движение «Адамон ныхас» («Народное вече»). первоначально оно объединяло
подлинных патриотов Южной Осетии и возглавлялось авторитетными в обществе
деятелями науки, культуры; затем, однако, к руководству движением прорвалась
группа людей, ставивших перед собой не задачи действительного развития и
обеспечения безопасности югоосетинского общества, а задачи захвата власти в
личных интересах с использованием грузино-осетинского конфликта. деятельность
этих людей (закономерно провалившихся после начала вооружённой фазы конфликта в
январе 1991 г.) впоследствии получила весьма жёсткие оценки в публицистике
Осетии. В ходе инспирированных ими пертурбаций власти один за другим в Южной Осетии
сменилось три первых секретаря обкома (Ф. Санакоев, А. Чехоев, В.
Цховребашвили), а после январского 1991 г. разгрома властных структур Южной
Осетии процесс создания национальной власти начался практически с чистого
листа.
Состоялась вполне
содержательная «война законов». 10 ноября 1989 г. сессия областного совета
народных депутатов ЮОАО приняла решение о преобразовании области в
Юго-Осетинскую автономную республику в составе Грузии. На следующий день
Верховный Совет ГССР отменил это решение, что вызвало взрыв недовольства в
автономии. события 23 – 24 ноября 1989 г. резко ускорили внутриполитический
процесс в автономии, а намеченные на октябрь 1990 г. выборы в Верховный Совет
Грузии стали для Южной Осетии очевидным предупреждением о неотвратимой политической
угрозе со стороны грузинских националистов, готовящихся во второй раз в ХХ веке
получить в свои руки грузинское государство. В этих условиях Решением XIV сессии Юго-Осетинского оластного
совета народных депутатов двадцатого созыва от 20 сентября 1990 г.
Юго-Осетинская автономная область была преобразована в Юго-Осетинскую Советскую
Демократическую Республики (впоследствии название изменено на «Республика Южная
Осетия»), и сессия обратилась в Верховный Совет СССР с просьбой «о включении в
состав СССР в качестве самостоятельного субъекта федерации» провозглашённой
Республики (34, с. 8). На следующий день ВС Грузии отменяет и это решение. 9
декабря 1990 г. в Юго-Осетинской Республике проводятся выборы в Верховный Совет
– высший орган государственной власти провозглашённой Республики. И наконец, 11
декабря 1990 г. ВС Грузии под председательством теперь уже З. Гамсахурдиа
принимает Закон Республики Грузия «Об упразднении Юго-Осетинской Автономной
Области» (35, с. 241). здесь обращает на себя внимание юридически безупречная
позиция РЮО: в ходе контактов с различными международными организациями
представителями РЮО (в том числе автором данной работы) предлагалось провести
независимую экспертизу принятых РЮО документов на предмет их юридической
состоятельности. однако от проведения такой экспертизы все эти организации,
включая ОБСЕ, по сей день уклоняются.
Волеизъявление
народа Южной Осетии выражено предельно ясно. 17 марта 1991 г. на референдуме по
вопросу сохранения СССР Южная Осетия проголосовала за сохранение Союза
подавляющим большинством голосов, включая часть грузин, не покинувших Цхинвал.
В Грузии города, которая была отбита. 19 января 1992 г. в
Южной Осетии был проведён почти 100% из 72%
принявших участие в голосовании. 8 апреля 2001 г. был проведён большинство
высказалось за суверенное демократическое правовое четвертый референдум с вопросом: «Согласны
ли Вы с тем, чтобы Республика Южная Осетия сохранила свой нынешний статус независимого
государства и была признана международным сообществом»? Ответ народа –
практически единогласное «за».
Четырежды
проводились выборы в Верховный Совет и Парламент РЮО; дважды – выборы
Президента. Переход к президентской власти в РЮО был осуществлён в 1996 г., и
на 12 ноября 2006 г. назначены третьи по счёту президентские выборы. За эти
годы в Республике имела место острая внутриполитическая борьба, политический
процесс проходил через серьезные кризисы, но всегда удерживался в
цивилизованных рамках, все основные вопросы о власти решались только
политическим путем.
Кровопролитие в
Южной Осетии было остановлено 14 июля 1992 г. вводом трёхсторонних
миротворческих сил, в соответствии с Сочинскими соглашениями 24 июня 1992 г. К
тому времени вернувшийся в Грузии к власти Э. А. Шеварднадзе сумел взять под
контроль ситуацию в стране и повёл политику постепенно урегулирования
конфликта. Огромный политический опыт и хорошее знание истории
грузино-осетинских взаимоотношений позволили новому-старому руководителю взять
правильный политический и нравственный тон. Так, выступая 11 апреля по
грузинскому гостелевидению, Э. А. Шеварднадзе заявил о трагедии Южной Осетии
следующее: «Мне кажется, что грузинский народ не сможет смыть с себя это пятно
кровопролития в течение многих веков (…). И лично мне бывает не по себе, когда
мои зарубежные коллеги в беседах со мной выражают недоумение тем, что такой
цивилизованный народ, каким является грузинский, мог устроить геноцид осетин
(…). Хотим мы того или не хотим, но в мире узнали правду о событиях в
Цхинвальском регионе» (37, с. 75). позже, на совещании управляющих и
представителей общественности Шида Картли в г. гори, он сказал о кровопролитии
в Южной Осетии, что «это была самая бессмысленная и бесцельная война в истории
Грузии. (…) Осетины не дали нам никакого повода для их выселения в массовом
порядке из Тбилиси, гори и других городов и сёл, выгонять с работы. Может, с их
стороны тоже были виновные, но мы большой народ, государство, и мы обязаны
раскаяться перед ними. (…) Как на ладони вижу, какое преступление было
совершено против этого народа» (37, с. 76).
В РЮО после
отставки Т. Г. Кулумбегова (по инициативе которого была провозглашена
Республика 20 сентября 1990 г.) Председателем Верховного Совета 23 сентября
1993 г. был избран Л. А. Чибиров (работавший ректором Юго-Осетинского
госуниверситета). На выборах в ВС РЮО в марте 1994 г. он и его сторонники
убедительно победили, после чего начался фундаментальный процесс отстраивания
югоосетинского государства и продвижения урегулирования грузино-осетинского
конфликта. Состоялись три встречи руководителей сторон – во Владикавказе, в
Дзау (РЮО) и в Боржоми (Грузия); 16 мая 1996 г. в Москве, в Кремле в
присутствии Б. Н. Ельцина был подписан Меморандум о мерах по обеспечению
безопасности и укреплению взаимного доверия между сторонами в
грузино-осетинском конфликте – уникальный для конфликтных зон документ, высоко
оцененный всеми без исключения участниками процесса урегулирования. В 2000 г.,
оценивая ситуацию в конфликте, председатель парламента РСО-А Т. Д. Мамсуров
констатировал, что «конфликт Грузия – Южная Осетия находится в состоянии
затухания: фактически нормализованы отношения людей на бытовом уровне, обе
стороны возглавляют лидеры, не участвовавшие в вооружённом конфликте и поддерживающие
между собой постоянные контакты, включая обмен визитами» (38, с.75).
«Революция роз» в
Грузии перечеркнула все достижения урегулирования, отбросила процесс на
исходные позиции, а летняя агрессия 2004 г. против РЮО доказала, что грузинский
национал-экстремизм вернулся к полной политической власти в грузинском
государстве. В эти годы возобновился и нарастает процесс, приостановленный было
после 1992 г. – процесс этнического отчуждения между грузинами и осетинами.
Поколение, социализировавшееся за прошедшие 16 лет, в решающем своём
большинстве уже относится к грузинами с отчетливой, часто ярко выраженной
неприязнью. Это принципиально новое явление, и мы с сожалением констатируем
быстрое сокращение последнего реального ресурса урегулирования (православие как
религиозный ресурс сближения так и не было задействовано по причине сильного
филитизма грузинской автокефальной церкви).
На всём
протяжении урегулирования, а также и на сегодняшней стадии конфликтного
рецидива, всегда ощущалась недостаточность научного, прежде всего
политологического, сопровождения и поддержки усилий сторон. В этой связи
считаем необходимым привлечь внимание к некоторым обстоятельствам, без ясного
понимания которых невозможно принятие адекватным организационно-управленческих
и иных решений в грузино-осетинских отношениях.
Во-первых,
сущность югоосетинского национального движения не является сепаратистской.
Мифологема об осетинском агрессивном сепаратизме имеет сугубо пропагандистское
содержание, и используется, как правило, для решения грузинскими режимами
текущих политических задач, прежде всего в выигрышном позиционировании в
общественном мнении Запада. В реальности югоосетинское национальное движение
является ирредентистским. Мы неоднократное привлекали внимание экспертного
сообщества к этому обстоятельству, но осознание этой реалии с трудом пробивало
себе дорогу. между тем даже в резолюции Сената США по проблеме урегулирования
грузино-осетинского конфликта констатируется, что «на территории Грузии в Южной
Осетии существует сепаратистский режим (…) ставящий под угрозу мир и
безопасность в регионе» (39). Безусловно, следует поблагодарить Сенат США за
признание факта существования Южной Осетии (вопреки официальной позиции
Грузии), но очевидно и серьёзное недопонимание природы конфликта. Можно
предположить, что это связано не только и не столько с политическими
установками сенаторов, сколько с политологическим пониманием ирредентизма как
«политики, направленной на отделение части территории от какого-либо
государства в пользу другого суверенного государства» (40, р. 270). здесь,
однако, упускается другой сущностно необходимый элемент понятия, а именно
разделённость народа как причину подобного сецессионистского устремления. более
полным в этом отношении является определение ирредентизма, исходящее из самого
происхождения термина: «Ирредентизм (итал. «неосвобождённая земля») –
политическое и общественное движение в конце XIX – начале ХХ вв. за присоединение к Италии пограничных земель
Австро-Венгрии, Франции, Швейцарии, великобритании с итальянским населением
(Триеста, Трентино, Ниццы, о. Мальта и др.)» (41, с. 392). Осетины –
разделенный народ, которой стремится к воссоединению.
Прорывным стало в
этом отношении стало интервью В. В. Путина германской газете «Зюддойче цайтунг»
10 октября 2006 г., в котором он заявил, что конфликт в Южной Осетии напрямую
затрагивает Россию, так как осетинский народ «был разделён на две части (…)
сейчас часть осетинского народа проживает в России. (…) В случае с осетинами в
советское время эту республику просто разделили надвое: часть народа осталась
на Северном Кавказе, и сегодня эта часть – российский регион, это Республика
Северная Осетия – Алания, а часть была передана в Грузию и сегодня называется
Южной Осетией. Сегодня этот единый народ оказался разделённым. То же самое, что
было между Федеративной Республикой Германия и бывшей ГДР. Тогда это было
результатом второй мировой войны, а сегодня здесь, у нас это – результат
распада Советского Союза. И сегодня осетинский народ оказался точно в таком же
положении, как немецкий народ после Второй мировой войны» (42). ясно, что тем
самым дефинируется кардинально иное содержание грузино-югоосетинской
проблематики, ставится иная политическая задача, для решения которой должны
быть применены соответствующие именно ей политические и правовые технологии.
Во-вторых,
существует необходимое рамочное условие урегулирования, также мало осознаваемое
как сторонами в конфликте, так и сторонами – участницами урегулирования, хотя
по смыслу не является сложным; оно выводится из теоретического рассмотрения
процесса урегулирования. Состоит оно в том, что урегулирование конфликта
неразрывно связано и достаточно жёстко коррелируется в каждом своём
содержательном продвижении с аналогичными, соответствующими по политической
значимости подвижками в югоосетино-североосетинском сближении (его принято
именовать «осетино-осетинскими отношениями»). Другими словами, взаимоприемлемая
политико-правовая конструкция урегулирования достижима лишь при обязательном её
«балансировании» соответствующим оформлением особых отношений сторон в
осетинском интеграционном процессе.
Видимо, и времени
для осмысления этого обстоятельства было не вполне достаточно – менее
пятнадцати лет. Тем не менее мы можем привести не менее двух доказательных
примеров:
1. содержательное
начало процесса урегулирования в конце 1993 г. стало возможным при (после)
принятии в марте 1993 г. Концепции социально-экономической и культурной
интеграции Республики Северная Осетия – Алания и Республики Южная Осетия;
расстояние во времени между этими событиями 6 – 7 месяцев, и по нашему мнению,
это взаимосвязанные и по своей сути одновременные события, одно полагает
другое, одно недостижимо без другого;
2. подписание
базового документа урегулирования – Меморандума о мерах по обеспечению
безопасности и укреплению взаимного доверия между сторонами в
грузино-осетинском конфликте – состоялось политически одновременно с
подписанием важнейшего межправительственного Договора о сотрудничестве между
РЮО и РСО-А, при этом календарный разнос дат здесь ещё уже – 16 мая и 9 ноября
1996 г.
Мы настаиваем на
неслучайности этих кажущихся «совпадений». лишь при соблюдении изложенного
условия возможно реальное продвижение в решении проблемы Южной Осетии, и
экстраполируя эту зависимость на предстоящий период урегулирования, становится
ясно, что финал урегулирования с необходимостью должен быть политически
равномощным «итоговому» оформлению осетино-осетинских отношений. Дисбаланс в
этой связке будет вызывать тем большее напряжение вокруг Южной Осетии, чем
более явно он будет выражен.
Наконец, в
третьих, мы подчёркиваем то в общем-то очевидное обстоятельство, что возврата к
прежней политической конструкции грузино-югоосетинских отношений быть не может,
так как это означало бы упразднение республики южных осетин, что на практике
возможно лишь при физической ликвидации Южной Осетии (по образцу геноцида 1920
года). Кроме всего прочего, объективно в таком возврате не заинтересованы обе
стороны в конфликте, так как она со всей очевидностью выявила свою политическую
несостоятельность, нецелесообразность, ибо не смогла предотвратить
братоубийственное кровопролитие между грузинскими и осетинским народами.
«Вхождение Южной Осетии в состав независимой Грузии, — пишут исследователи
вопроса Д. Н. Медоев и С. А. Хубаева, — можно было обеспечить до 23 ноября 1989
года предоставлением статуса автономной республики в составе Грузии, или до 6
января 1991 года на федеративных условиях, или до осетино-ингушского конфликта
1992 г. на условиях конфедерации. Но события пошли таким образом, что череда кровопролитий
(…) поставила осетинский народ перед неизбежностью восстановления этнического
единства как единственного способа национального самосохранения осетинского
народа» (43, с.148). В самом деле, сейчас редко кто вспоминает, что
провозглашением республики южные осетины отнюдь не нарушали территориальной
целостности Грузии.
после агрессии
режима М. Саакашвили против Южной Осетии летом 2004 г. силовой нажим не
прекращался: только убитыми в различных инцидентах югоосетинская сторона
потеряла 19 человек. Убит в результате теракт секретарь Совбеза РЮО О. Алборов,
чудом избежал смерти от теракта депутат Парламента РЮО Б. Бестауты: оба входят
в «список смерти» министра внутренних дел Грузии Вано Мерабишвили,
опубликованный 24 ноября 2005 г. на официальном сайте МВД Грузии. На следующий
день, 25 ноября 2005 г., он выступил по телеканалу «Рустави-2» с
беспрецедентными угрозами в адрес членов руководства РЮО, начиная с президента
Э. Кокойты, лично гарантировав их ликвидацию. впоследствии «список смерти» был
заменён на другой «чёрный список» с совершенно иными людьми, однако прежний
список был сохранён в компьютерах цхинвальских ведомств и заинтересованных лиц
(44).
В эти дни Грузия
старается использовать в своих интересах т. наз. «альтернативное правительство
Южной Осетии» во главе с перебежчиком Д. Санакоевым (аналогичное «Кодорскому
правительству» в Абхазии), ставя целью скорейшее вступление в НАТО. По этому
поводу лидерами Южной Осетии и Абхазии было принято специальное заявление, в
котором предупреждается, что «если правительство Грузии намерено и дальше
провоцировать напряжённость, разыгрывая этот кукольный спектакль, Сухум и
Цхинвал будут вынуждены официально отказаться от продолжения переговоров с
Тбилиси, которые могли бы в перспективе вывести на обсуждение статусных
вопросов. Общеизвестно, что Грузия мечтает стать членом НАТО. однако осетины и
абхазы видят своё будущее в совершенно ином измерении. Ни у кого не должно
оставаться ни малейших сомнений в том, что Южная Осетия и Абхазия не пойдут в
этот блок. Если в Тбилиси всерьез рассчитывают, что натовские солдаты захотят
сражаться за идею «большой Грузии», то подобные надежды несбыточны. Членство
Грузии в альянсе окончательно закроет перспективу политического урегулирования
конфликта. Ответственность за это полностью ляжет на Тбилиси и тех, кто тянет
его в НАТО (45).
ясно, что это
заявление опирается на новую российскую политику на кавказском направлении,
обретающую внятность и адекватность угрозам безопасности России. В Южной Осетии
поддерживают мнение о том, что «наиболее эффективной мерой по нейтрализации
вызовов национальной безопасности России на Кавказе является размещение
российских военных баз на территории Абхазии и Южной Осетии. соответствующие
предложения от лидеров Абхазии и Южной Осетии уже получены. слово за Москвой»
(46).
Слово за Россией,
и в Южной Осетии, уже по сути вещей представляющей собой российский гарнизон за
главным Кавказским хребтом, верят и надеются на то, что сосредоточившаяся
россия это слово произнесёт.
Примечания.
1. Грузия (Картли),
как известно, заключила с Россией Георгиевский трактат 24 июля 1783 г. (режим
протектората), и окончательно вошла в состав России в 1801 г. (издание
Манифеста Александра 1 – «полное и безусловное слияние Картло-Кахетии с
Российской империей» (внешняя политика России XIX и начала XX века.
Документы российского министерства иностранных дел. Серия 1. Т. 1. М., 1960. С.
94)), спасаясь от неминуемого порабощения и гибели со стороны мусульманских
завоевателей.
2. Дегоев В.
Присоединение Грузии к россии и обострение международной обстановки в
Закавказье (1801 – 1804 гг.) // россия XXI. 2004, №1.
3. Чавчавадзе И.
Сто лет назад. Полн. собр. соч. Т. IV. Тбилиси, 1955 (на груз. яз.).
4. Ограничиваясь
целями данной статьи, мы не углубляемся в историю собственно осетино-грузинских
отношений, насчитывающую более двух тысячелетий.
5. Novus. Ни о ком и ни о чём // Тифлисский
листок. 1898, №280. – Цит. по: периодическая печать Кавказа об Осетии и
осетинах. Составитель Л. А. Чибиров. Т. 2. Цхинвали, 1982. Имеется в виду
исследование: Ковалевский М. Современный обычай и древний закон. обычное право
осетин в историко-сравнительном отношении. М., 1886 (переиздано в репринтном
вопроизведении в 1995 г. во Владикавказе). «Здесь (в Осетии, — К. Д.) раньше,
чем в других частях Кавказа, — пишет М. Ковалевский, — приступлено было сперва
к законодательному ограничению, а затем и к совершенной отмене крепостнаго
права. Начало тому и другому прежде всего положено было в южной Осетии,
благодаря, с одной стороны, преувеличенным притязаниям местных князей на
рабскую зависимость от них чуть ли не всего населения, а с другой – тем
возстаниям, которыя эти притязания вызвали в среде последняго. (…) Графу
Паскевичу и князю Воронцову южные Осетины обязаны частью сохранением переданной
им предками свободы, частью освобождением от барщины и натуральных платежей,
какими некоторые из них были обложены в пользу князей Эристовых и Мачабели,
владения которых, впрочем, как мы видели, никогда не простирались далее входа в
горные ущелья» (С. 61 – 62).
6. Чакучи
(Молоток (псевдоним), — К. Д.). странное суждение об истории // Иверия. 1903,
11 декабря (на груз. яз). Повторно на эту же тему в следующем номере газеты
опубликована передовая «По вопросу заселения Картли осетинами».
7. «Письма
старика» // Могзаури (путешественник). 1904, май – июнь, № 5 – 6 (на груз.
яз.).
8. Кахели Д.
Арчил Джорджадзе и хизаны // Клде (скала). 1913, 21 апреля (на груз. яз.).
общество имени А. Джорджадзе возникнет в Грузии в новейший период её истории и
сыграет свою значимую роль в раздувании националистического психоза.
9. Дзеверели //
Хма Кахетиса (голос Кахетии). 1913, 2 мая (на груз. яз.).
10. Ан – Пари.
Хизанский вопрос в Петербурге // Клде. 1913, 25 декабря. вопрос о хизанах
непрерывно беспокоил грузинское общество: в 1884 г. «Дроэба» предупреждала, что
с освобождением крестьян в Грузии в 1864 г. хизанский вопрос, тем не менее,
совершенно не был разрешён, но пора с ним покончить.
12. КПСС в
резолюциях и решениях. Ч.1. М., 1954. Общественно-экономический феномен
хизанства сыграл большую роль в грузино-осетинских отношениях XIX – XX вв.
слово «хизан» по
смыслу означает «приютившийся», «обосновавшийся», и обозначало лично свободного
земледельца. Положение хизан в отношении землепользования и повинностей было
достаточно разнообразным, определявшимся конкретикой складывающихся отношений с
помещиком. Исследователь вопроса В. Чередниченко отмечала, что «восстания
горцев-осетин 1801 – 1852 гг., украсившие собою первые полстолетия
«присоединения Грузии к России», трактовались грузинскими аграриями, а с их
слов и русской бюрократией, как «бунты осетин-хизанов» против
князей-землевладельцев. (…) Те документы, которые мне удалось разыскать (в грузинских
архивах, — К. Д.), говорят, что история Южной Осетии в период грузинского
государственного феодализма, а также за 116 лет господства в Грузии русской
бюрократии, есть, главным образом, история борьбы хизанов-осетин с произволом
князей-аграриев. характерно, что господствующий класс Грузии (…) рассматривал
осетин не как национальность, а как класс, рождённый для рабства, своего рода
негров Закавказья» (Чередниченко В. К истории осетин-хизан (по документам
Центрального Архива Грузии) // Известия Юго-Осетинского
научно-исследовательского института. Вып. 1. С. 162 – 163).
13. Борьба
трудящихся Юго-Осетии за Советскую архив внешней
политики СССР, ф. 148, оп. 3, п. 4, д. 39, л. 9.
15. Цховребов В.
Д. Из истории Юго-Осетинской организации КП Грузии (1917 – 1925 гг.). Цхинвали,
1981.
16. Махарадзе Ф.
И. Советы и борьба за Советскую воспоминания партизан Юго-Осетии и
материалы о них (1905 – 1921 гг.) Ч. II // архив ЮОНИИ, ф. 31, оп. 3, д. 6.
18.
Цховребов И. Н. Юго-Осетинский национальный Совет. Цхинвал, 2005.
19.
Воспоминания участников гражданской войны в Юго-Осетии 1917 – 1921 гг.
Сталинир, 1957. С. 83. Грузинские письменные источники сохранили сведения о
том, что в конце XIII – начале XIV вв. осетины контролировали Картли и
длительное время владели городом Гори, затем грузинский царь Георгий
Блистательный вытеснил их в горы; осетинская устная Традиция также помнит о
том, что Гори («Гур» в осетинском произношении) когда-то был осетинским. иными
словами, для М. И. Санакоева и его подчинённых имелась не только военная, но и
историко-психологическая мотивация предложить план развития наступления на
Гори.
Отметим,
что М. И. Санакоев (Мате) имел военное образование, участвовал в боях Первой
мировой войны и получил 14 правительственных наград, в их числе Георгиевские
кресты всех степеней, кресты Святого Станислава II и III степеней, Святой Анны II и III степеней, Святого Владимира IV степени и офицерское Георгиевское оружие. После
большевизации Грузии служил в Юго-Осетии командиром отряда особого назначения,
военным комиссаром области, был членом бюро Юго-Осетинского обкома КП Грузии. В
1937 г. расстрелян, реабилитирован в 1956 г.
20.
Партархив Юго-Осетинского обкома КП Грузии, ф. 1, св. 1, д. 2, л. 13.
21.
Джугели В. тяжелый крест. (Записки Народногвардейца.) С предисловием Е. П.
Гегечкори. Тифлис, 1920.
22.
Ментешашвили А. Осетинский сепаратизм в 1918 – 1920 гг. – В кн.: Осетинский
вопрос. (Составители А. Бакрадзе и О. Чубинидзе).Тбилиси, 1994.
23. В
данной работе мы не рассматриваем перипетии этой фазы борьбы, однако такой
анализ также был бы весьма полезным для выявления меры влияния грузинского
национализма на принимаемые теперь уже коммунистической властью решения.
Отметим лишь, что зная о борьбе вокруг вопроса, 6 – 8 сентября Окружком и
Ревком Южной Осетии провели объединённое расширенное заседание, где по вопросу
было принято постановление о признании необходимым образовать социалистическую
советскую республику Юго-Осетию с центром в Цхинвале; ССР Юго-Осетия
добровольно вступает в федеративную связь с советской Грузией. Для определения
границ была сформирована комиссия, представившая свои предложения на заседание
Окружкома и Ревкома Южной Осетии 14 сентября. В. Д. Цховребов в указанной
монографии цитирует постановление в первом пункте как о признании необходимым
образовать автономную область Юго-Осетию, делая ссылку на сборник
«Борьба трудящихся Юго-Осетии за Советскую действительно, там говорится о создании автономной
области, и даётся ссылка на ЦГАОР и СС ГССР, ф. 437 (128), д. 27, лл. 164 –
169.
Мы же
ссылаемся на статью Тоидзе Левана (на то время главный научный сотрудник
Института демократического созидания и политологии Парламента Республики
Грузия, доктор исторических наук, профессор) «Образование осетинской автономии
в Грузии», опубликованную в сборнике «Осетинский вопрос» (с. 297): Л. Тоидзе
указывает свой источник – Центральный Государственный архив новейшей истории
Грузии (ЦГАНИГ), ф. 281, оп. 2, д. 3, л. 164. И это тот случай, когда мы
больше доверяем грузинскому историку, так как цитировавшиеся осетинские
издания, очевидно, искажены по приказу тбилисской цензуры.
24.
архив ЮОНИИ, д. 63, л. 43.
25. Пухаев К. П.
К вопросу о геноциде // Южная Осетия. 2004, 28 июля. Показательным
бюрократическим отражением дискриминационной политики грузинских властей в
отношении южных осетин служит название одного из документов того времени —
Приложения 2 к Постановлению Пленума Юго-Осетинского областного комитета
Коммунистической партии Грузии: «Уточнённые сроки реализации мероприятий,
предусмотренных постановлением Центрального Комитета Коммунистической партии
Грузии от 25 февраля 1985 г. №117 «О дополнительных мерах по обеспечению
выполнения постановления ЦК КП Грузии и Совета Министров Грузинской ССР от 9
марта 1982 г. №190 «О записке Юго-Осетинского обкома КП Грузии и исполкома
Совета народных депутатов Юго-Осетинской АО о недостатках по выполнению ранее
принятых (! – К. Д.) решений по социально-экономическому развитию автономной
области с учётой решений задач XII
пятилетки»»» (Советская Осетия. 1989, 30 сентября). только с 1974 по 1988 гг.
руководством ГССР было принято шесть постановлений по развитию ЮОАО.
«Характерной особенностью этих правительственных документов, — пишет
исследователь вопроса Д. Н. Медоев, — было то, что в каждое последующее
постановление включались те же мероприятия, которые не были выполнены ранее»
(Медоев Д. Н. Южная Осетия: Право на свободу // Южная Осетия. 1995, 20
сентября).
26.
Ванеев В. Д. люди, помните о нас. Цхинвал, 2005.
27.
Ванеев В. Д. Времена и годы. Рукопись предоставлена нам автором, отказавшимся
на следствии подписать покаянную бумагу и загнанном в лагерь в Воркуту (личный
лагерный номер 1Ш-191). Он отмечает, что сидевшие с ним в Тбилисском изоляторе
МГБ грузины сочувствовали осетинам.
28.
Асаев Р. Н. Никто не забыт, ничто не забыто // Южная Осетия. 1994, 22 июня –
1995, 19 января; 1995, 4 марта – 4 мая.
29.
книга Памяти. Т. 4. Владикавказ, 1997. С. 15.
30.
Медведев Ж. А., Медведев Р. А. неизвестный Сталин. М., Харьков, 2002.
31. Строго
научный анализ указывает на более раннюю дату начала конфликта: публикацию
профессора Т. Кванчилашвили о необходимости ограничения деторождения у
негрузинских национальностей, проживающих в Грузии («Литературули Сакартвело»,
1988, 30 сентября), вызвавшую волну возмущения в Южной Осетии и инициировавшую
первые публичные обсуждения обозначившегося грузино-осетинского противостояния.
В свою очередь, газета «Коммунисти» (!) 21 ноября 1988 г. опубликовала статью
профессора З. Чкванава, предлагающего выселять из Грузии инородцев, если они
посмеют иметь более двух детей.
32. Малюшкин Г.
Так это началось // день. 1991, март, № 12. Отметим также, что вместе с
грузинскими милиционерами в Цхинвал было введено более 2000 уголовников,
выпущенных для этой акции из тюрем и переодетых в униформу.
33. Южная Осетия.
Хроника событий грузинской агрессии. 1988 – 1992 (Составители Б. Е. Чочиев, М.
К. Джиоев). Цхинвал, 1996.
Г. Старовойтова
приводит мнение посла США Джин Киркпатрик о том, «что этот критерий –
ответственность за последствия самоопределения – не должен рассматриваться как
препятствие к выражению воли нации, потому что «иногда люди могут совершить
чудо, которого никто не мог предвидеть». Можно добавить, что это особенно верно
по отношению к людям, осуществившим мечту самостоятельно определить свою
судьбу» (Старовойтова Г. В. Национальное самоопределение: подходы и изучение
случаев. СПб, 1999. С. 119).
34. Южная Осетия.
10 лет Республике (Отв. ред. Дзугаев К. Г.). Владикавказ, 2000.
35. Региональные
конфликты в Грузии – Юго-Осетинская Автономная Область, Абхазская АССР (1989 –
2001). Сборник политико-правовых актов (Составитель и главный редактор Т.
Диасамидзе). Тбилиси, 2002 (на груз. и рус. яз.).
36. Конститу
(Основной Закон) Республики Южная Осетия. Цхинвал, 2005: «Статья 1. 1.
Республика Южная Осетия – суверенное демократическое правовое агрессии. 1988 – 1992 (Составители Б. Е. Чочиев, М.
К. Джиоев). Цхинвал, 1996.
38. Мамсуров Т.
Д. Регионы – центр: проблема согласования интересов. М., 2000. Автор – доктор
политических наук, ныне президент РСО-А.
39. Резолюция
Сената США № 344 «Выражение поддержки Плана Правительства Грузии по мирному
урегулированию в Южной Осетии и успешной и мирной реинтеграции региона в
Грузию», от 21 декабря 2005 г. Представлена сенаторами Маккейном, Лугаром,
Браунбеком и Рейдом, принята единогласно // Архив МИД РЮО.
40. Mayall J. Irredentist
and secessionist challenges // Hatchinson I, Smith A. D. (Eds.). Nationalism.
Oxford, UK; New York: Oxford University Press. 1994.
41. Ирредентизм // новый словарь иностранных слов. Минск, 2005.
42. Цит. по: В.
Путин: «Осетинский народ оказался точно в таком же положении, как немецкий
народ…» // Южная Осетия. 2006, 14 октября.
43. Медоев Д. Н.,
Хубаева С. А. Южная Осетия: Право на свободу. – В сб.: Национальные отношения и
межнациональные конфликты. Владикавказ, 1997. Д. Н. Медоев работал министром
иностранных дел РЮО, в настоящее время посол РЮО в РФ, кандидат политических
наук; С. А. Хубаева возглавляла комитет по делам религий, ныне уполномоченная
по делам религий и правам человека при Президенте РЮО.
44. Кудухов О.
Куда исчез «список смерти» Мерабишвили? // Владикавказ, 21 июля 2006 г.
45. Если Грузия
намерена и дальше провоцировать напряжённость, Сухум и Цхинвал будут вынуждены
отказаться от продолжения переговоров с Тбилиси. Заявление Президентов
Республики Абхазия и Республики Южная Осетия от 21 апреля 2007 г. // Южная
Осетия, 25 апреля 2007 г.
46. Крылов А.
Угроза Абхазии и Южной Осетии – это угроза российской государственности //
Аналитические записки. 2005, июнь. автор – доктор исторических наук, ведущий
научный сотрудник ИМЭМО ран.
