Учебная работа. Европейский Союз в Минском процессе

Европейский союз в Минском процессе

Оглавление

Сокращения и аббревиатуры

Введение

1. Формирование общей внешней политики ЕС: теоретические аспекты

1.1 Межправительственный подход в анализе процесса формирования внешней политики Европейского союза и представительства ЕС на международной арене

1.2 Неоинституционализм рационального выбора в анализе формирования общей позиции и механизма представительства ЕС

2. Причины отсутствия единой политики ЕС в Минском процессе: анализ подходов, интересов и целей в рамках ЕС

2.1 причины отсутствия единого представительства и единой позиции ЕС в рамках Минского процесса

2.2 государств-членов ЕС и степень их влияния на внешнюю политику ЕС

2.3 интересы и цели участников переговоров от ЕС в рамках Минского процесса. Соотношение их национальных интересов с «общеевропейским» интересом в переговорах

3. Перспективы выработки единой политики ЕС в минском процессе

3.1 влияние позиций государств-членов на выработку общей позиции и единого представительства ЕС в Минском процессе: перспективы и необходимые условия для единства во внешней политике

3.2. влияние позиций государств-членов ЕС в Минском процессе на дальнейшее развитие отношений ЕС и России

Заключение

список литературы и источников

Сокращения и аббревиатуры

ДЕС — договор о Европейском союзе

Д/ЛНР — Донецкая и Луганская народные республики

ЕС — Европейский союз

МПП — межправительственный подход

НИРВ — неоинституционализм рационального выбора

ОВППБ — общая внешняя политика и Политика безопасности

ЦВЕ — Центрально-Восточная Европа

Введение

Актуальность темы. Европейский союз продолжительное время находится в кризисном состоянии, что отражается на его способности проводить внутреннюю и внешнюю политику. Вопреки нововведениям Лиссабонского договора представительство и участие Европейского союза на международной арене сокращается, а внешнеполитическая инициатива переходит к отдельным государствам-членам. Актуальность темы обуславливается необходимостью определить условия и принципы ведения диалога с ЕС, обозначить границы его эффективности и степени влияния на разрешение вопросов общеевропейского значения. россии важно определить, с кем диалог наиболее продуктивен (с институтами ЕС или государствами-членами), и модель взаимоотношений, в том числе по таким острым вопросам, как урегулирование украинского кризиса.

объект: Европейский союз.

Предмет: представительство и выработка общей позиции европейского союза в Минском процессе.

Исследовательский вопрос: почему ЕС не представлен в Минском процессе как отдельный актор, а переговоры происходят с участием только Германии и Франции?

Исследовательская проблема: Европейский союз зачастую представлен на международной арене отдельными государствами-членами и не проявляет единства позиции в сфере внешней политике. Сегодня наметилась тенденция дальнейшей национализации внешней политики в рамках ЕС вопреки нововведениям Лиссабонского договора.

Цель исследования: выявить причины несбалансированности представительства ЕС и сложностей в процессе формирования единой позиции по Минскому процессу и украинскому кризису в целом.

гипотеза: внешняя политика Европейского союза национализируется и монополизируется отдельными государствами-членами ЕС, в то время как институты не способны обеспечить представительство ЕС на международной арене в силу политического и институционального дисбаланса внутри ЕС и фактического неисполнения положений Лиссабонского договора в сфере внешних связей и отсутствия внешней легитимности. Минский процесс — показатель данной тенденции. украинский минский евросоюз

В соответствии с поставленной целью необходимо выполнить следующие задачи:

охарактеризовать процесс формирования внешней политики ЕС и механизма единого представительства на основе синтетического теоретического подхода (межправительственного подхода и неоинституционализма рационального выбора);

обозначить причины отсутствия единого представительства и единой позиции ЕС в рамках Минского процесса;

выявить различие подходов, интересов и целей государств-членов ЕС относительно Минского процесса и украинского кризиса в целом;

определить степень влияния позиций государств-членов ЕС на дальнейшую выработку общей внешней политики и единого представительства в Минских переговорах;

охарактеризовать влияние позиций государств-членов ЕС по Минскому процессу на отношения с Россией.

Степень научной разработанности

Источниковая база основывается на официальных документах и заявлениях в рамках Минских процесса, официальных документов ЕС и внешнеполитических документах государств-членов, выступлениях официальных лиц, информации с официальных веб-сайтов институтов ЕС и государственных органов, на новостных материалах СМИ. важной частью для исследования является правовая база, изложенная в Договоре о Европейском союзе (ДЕС).

В рамках исследования используется теоретическая литература, литература, анализирующая внешнюю политику ЕС и литература, непосредственно затрагивающая тематику Минского процесса.

В рамках теории мы обращаемся к С.Хоффману, Н.Нудженту, Э.Моравчику, Ф.Шиммелфеннигу (в рамках межправительственного подхода -МПП), Д.Норсу, М.Аспинуоллу, Г.Шнейдеру, П.Холлу и Р.Тейлору, которые описывают неоинституционализм рационального выбора (НИРВ) и его развитие в трудах других теоретиков. Также в исследовании мы используем интерпретации теорий европейской интеграции О. Буториной и Т. Бордачевым.

Для анализа институционального и политического содержания внешней политики ЕС (в том числе на текущем этапе) используются исследования Н.Кавешникова, О.Потемкиной, Д.Данилова, М.Троицкого, Л.Бабыниной, Т.Бордачева, И.Бусыгиной, Т.Романовой, анализы М.Энтина и Е.Энтиной, М.Леонард, Дж.Шапиро. Но данные исследования, тем не менее, не учитывают ряд факторов, которые характеризуются теориями МПП и НИРВ.

среди работ по тематике Минского процесса стоит выделить исследования и комментарии таких политологов и экспертов как Х.Элиотт, Л.Фикс, Г.Констанян, С.Мейштер, К.Пельшинская-Належ, П.Бурас, И.Пруднюк, Л.Шевцова, Т.Сидорюк, Д.Тищенко, В.Торба, И.Тимофеев, Т.Бордачев, Т.Романова, С.Караганов, Я.Корейба, Д.Джангиров, О.Игнатов и другие.

Тем не менее, несмотря на обработку различных ресурсов (европейских, американских, российских, украинских) при исследовании мы столкнулись с проблемой ангажированности некоторых работ по теме Минского процесса. Также круг научных работ по Минскому процессу и его месту в европейской политике довольно ограничен. Анализ тематики сопровождается множеством комментариев и мнений, но на данный момент не имеет прочной и широкой научной базы.

Научная новизна. многие исследования изучают кризис лидерства и внутреннюю политическую и институциональную несбалансированность ЕС во внутренних процессах, и не берут во внимание внешнеполитическое измерение. Тем временем, институциональные изменения Лиссабонского договора не смогли создать эффективный механизм единого представительства ЕС на международной арене и не создали действенных, эффективных правил выработки общей позиции ЕС. Новизна заключается также в том, что данную проблематику мы рассматриваем с позиций межправительственного подхода, а не только неоинституционализма.

Отметим, что в рамках работы используются основные положения НИРВ, но без количественного тестирования гипотезы и со значительным использованием эмпирического материала и анализа политических событий. Для определения интересов государств и их противоречий, причин отстранения институтов ЕС от внешней политики достаточно анализа политических событий и поведения основных акторов. Гипотеза также не предполагает выявления степени корреляции между явлениями в сфере общей внешней политики и политики безопасности (ОВППБ) ЕС или иных математических расчетов, более применимых в экономике и социологии.

Новой является попытка обратить внимание на фактическую незначительность изменений в рамках Лиссабонского договора и факторы, влияющие на данное явление.

более того, взят новый контекст изучения проблемы — острый кризис общеевропейского уровня, где предполагается участие ЕС как отдельного актора. Контекст важен для внесения эмпирики в существующую философскую дискуссию относительно возможностей подходов МПП и НИРВ объяснить актуальные процессы и кризисы в ЕС. тематика Минского процесса в повестке ЕС изучена мало и представляет особый интерес по причине своей актуальности и беспрецедентности.

Хронологические рамки: 2014-2017 гг.

В рамках данного исследования используется синтетический теоретический подход — межправительственный подход на уровне анализа межгосударственного взаимодействия и неоинституционализм рационального выбора на уровне анализа институтов и их влияния на принятие решений.

В рамках исследования используются общенаучные методы — анализ, синтез, индукция, дедукция, абстрагирование, наблюдение. Как методы работы с информацией используется ивент-анализ. Также используется метод case-study (анализ ОВППБ ЕС проходит на примере Минского процесса).

Теоретическая значимость

исследование объясняет причины, по которым государства-члены добровольно отказываются от единой внешней политики с точки зрения межправительственного подхода и неоинституционализма рационального выбора, а также почему не происходит дальнейшая коммунитаризация сферы ОВППБ вопреки предположениям неофункционалистов. Также в исследовании проводится анализ причин неисполнения Лиссабонского договора и отсутствия общей внешней политики, а также перспектив и условий для единого представительства ЕС и выработки единой позиции.

Практическая значимость

изучение особенностей принятия внешней политики и представительства ЕС на международной арене позволит России выстраивать более конструктивный диалог с ЕС, принимать более эффективные внешнеполитические решения, формировать актуальную повестку для переговоров. изучение существующих проблем ЕС в процессе выработки единой позиции в рамках Минского процесса является остроактуальным, что в том числе способствует поиску выхода из украинского кризиса, который имеет весомые региональные и глобальные последствия. Исследование процессов в рамках ОВППБ также является важным с точки зрения заимствования опыта другими интеграционными объединениями.

структура работы, помимо введения и заключения, предполагает три главы:

)первый раздел посвящен описанию теоретической основы исследования — применения МПП и НИРВ в анализе общей внешней политики ЕС.

)второй раздел акцентирует внимание непосредственно на причинах отсутствия единой внешней политики Европейского союза в Минском процессе. В нем рассматривается различность подходов, интересов и целей акторов в ЕС.

)третий раздел сосредоточен на перспективах выработки единой позиции и представительства ЕС, на влияние позиций государств-членов ЕС по Минскому процессу на отношения с Россией и их перспективы.

Данная работа может быть использована в рамках курсов, изучающих механизм формирования единой позиции ЕС, внешнеполитических решений ЕС, особенностей его представительства на международной арене, а также для выработки рекомендаций всем заинтересованным сторонам для выстраивания конструктивных отношений и преодоления текущих кризисов. Работа будет интересна практикам, занимающимся украинским кризисом и Минским процессом, а выводы и рекомендации могут быть использованы государственными органами РФ в процессе формирования внешней политики и приняты во внимание институтами ЕС.

1. Формирование общей внешней политики ЕС: теоретические аспекты

.1 Межправительственный подход в анализе процесса формирования внешней политики Европейского союза и представительства ЕС на международной арене

Межправительственный подход (также интерговернментализм) к изучению европейской интеграции был введен в научный оборот ученым Стэнли Хоффманом в 1966 году (под влиянием кризиса «пустого кресла» и позиции де Голля относительно дальнейшего пути развития Европейских сообществ). В течение времени подход пополнился новыми интерпретациями и дополнениями других авторов. Объяснение Хоффмана считается классическим и по своим положениям близко к реализму, а такие категории как «национальный интерес», «суверенитет» являются ключевыми.

В основу межправительственного подхода Хоффманом заложено утверждение, что государства добровольно идут на интеграцию для обеспечения и сохранения своих позиций на международной арене и защиты национальных интересов. Также именно национальные государства остаются ключевой единицей в международных отношениях. При этом, согласно интерпретации О.В. Буториной, национальные правительства сохраняют возможность эффективно продвигать и соблюдать собственные правила взаимодействия в рамках межправительственного сотрудничества, защищать уязвимые с точки зрения суверенитета сферы. Согласно трактовке Т.В. Бордачева, государства продолжают соперничать между собой в рамках межгосударственных институтов ЕС, а внешняя политика государств-членов по факту остается полностью независимой. При этом интеграционное объединение дает возможность национальным государствам влиять на политические процессы в мире и во взаимоотношениях с внешними партнерами через структуру ЕС.

Согласно Хоффману, другие сферы, особенно, в плоскости «высокой политики», так как государства не готовы отказаться от уникальности своих политических систем и национальной идентичности. Особенно это ярко проявляется при отсутствии понимания конечной цели европейской интеграции. Хоффман упоминает дихотомию двух идей интеграции — идеи предотвращения войны внутри Союза путем создания взаимозависимости между государствами и идеи создания интеграционного объединения ради образования новой великой державы по типу США, которая могла бы играть весомую роль в международных отношениях. Отсутствие консенсуса и понимания относительно конечной цели интеграции внутри ЕС приводит к замедлению или остановке процесса интеграции в политической сфере. Также ученый отмечает, что Европа как интеграционный проект не создается народом, как и само сообщество не формирует народа, нации.

Хоффман также обращает внимание на то, что функциональная Интеграция более выгодна маленьким государствам, и в меньшей степени удовлетворяет интересы больших государств, особенно в политической сфере.

Как утверждает исследователь, институты (вопреки логике неофункционализма) постепенно превращаются в отдельных акторов со своим интересом «выживания и экспансии». Более того, в рамках одного интеграционного объединения приходится иметь дело с определенным количеством различных политических систем (во время написания работы в 1966 это было несогласие шести государств, сегодня — двадцати восьми). Блокирование решений может быть вызвано не слабостью этих политических систем, а именно их устойчивостью. Новые же институты, которые начинают действовать независимо и по своей логике, в своих, а не государственных, национальных интересах, только ослабляют способность договариваться внутри Союза, в следствие того, что акторов, принимающих решение, становится больше.

Нейл Нуджент в своем определении интерговернментализма также обращает внимание на то, что государства взаимодействуют на основе общего интереса там, где это возможно, в ситуациях и условиях, которые они могут контролировать, то есть — пока нет угрозы подрыва национального суверенитета.

Эндрю Моравчик дополнил классический межправительственный подход новыми положениями, более близкими к теории либерализма, чем реализма, вследствие чего новый подход получил название либерального межправительственного подхода (ЛМПП). Э.Моравчик использует положения неоинституционализма рационального выбора (НИРВ), неофункционализма (в частности то утверждение, что ЕС является политическим образованием sui generis — дословно «единственным в своем роде») и классического межправительственного подхода. В основе два главных предположения: 1) государства являются акторами, которые достигают своих целей в процессе межгосударственных переговоров и торга, а не посредством действия централизованной власти (т.е. наднациональных институтов), навязывающей определенные решения; 2) государства рациональны — они принимают максимально выгодные для них решения.

При этом у Э.Моравчика национальные интересы — не главный мотив действия государств, а предпочтения государств — не универсальны для всех (в отличие от восприятия интересов в теории реализма). институты в свою очередь не бесполезны, хотя государства и являются основными акторами в ЕС. Моравчик, используя положения НИРВ и теории режимов, утверждает, что институты необходимы государствам для более эффективного сотрудничества и взаимодействия.

) государства определяют свои приоритеты;

) заключают соглашения и сделки (здесь Моравчик апеллирует к НИРВ);

) создают институты для того, чтобы обезопасить себя перед лицом неизвестности в будущем мире.

интересы государства Моравчик рассматривает через призму тенденции глобализации и полагает, что успешный процесс европейской интеграции вызван именно экономическими преимуществами, а не вопросами безопасности или «европейскими идеалами». Однако, геополитические интересы также играют роль.

Согласно Моравчику государства должны сотрудничать и координировать свои действия ради общей выгоды и договариваться по вопросу распределения этих выгод. Итоги переговоров зависят от относительной силы, потенциала государств в процессе торга. Частные и общие (наднациональные) интересы часто могут противоречить друг другу. Европейская Интеграция, в свою очередь, рассматривается именно с точки зрения адаптации государства к глобализованному миру, а не как попытка создания нового формирования вместо национального государства с целью его полной замены.

Актуальность межправительственного подхода на практике проявляется в институциональной структуре ЕС и в процессе принятия решений. МПП составляет основу функционирования Совета Европейского Союза, сферы внутренних дел и правосудия и сферы ОВППБ. Внешняя Политика относится к вышеупомянутым вопросам «высокой политики», а также является неотъемлемым атрибутом суверенного государства, что согласно МПП не позволяет интеграции в значительной степени распространяться на данную область.

проблема, с которой в первую очередь сталкивается ЕС при попытке выступить как единый политический актор на международной арене, — отсутствие наднациональности в сфере внешней политики и межправительственное взаимодействие в ее основе. Так, Лиссабонский договор упоминает сферу ОВППБ отдельно от перечня и классификации остальных компетенций ЕС. Внешняя Политика определяется и имплементируется Европейским советом и Советом ЕС единогласно (т.е. межправительственными институтами). Лиссабонский договор де-юре отменил опоры, однако решения в рамках ОВППБ по-прежнему принимаются консенсусом, а государства-члены обладают право вето. В целом Лиссабонский договор предоставляет возможности для проведения «национально ориентированной» политики, базирующейся на национальных интересах государства. Для гарантии этого были приняты две специальные Декларации (13 и 14), преимущественно по требованию великобритании.

Лиссабонский договор был принят в качестве компромисса после провала Конституции ЕС и сам по себе является показателем замедления процесса федерализации ЕС и в определенном отношении (особенно, по части его реализации) показателем закрепления межправительственной основы взаимодействия государств. Процесс переговоров был направлен не на увеличение эффективности ЕС, а на сохранение влияния отдельных стран, как отмечает это Н.Ю. Кавешников.

Межправительственная основа сферы ОВППБ усложняет процесс принятия общего решения. Для выработки общей позиции необходимо учитывать интересы и позиции всех остальных государств. На это влияет также разнородность государств ЕС — они различны не только в историческом, экономическом и географическом отношении, но и политически неоднородны. Если решение принимается, как «среднее арифметическое», то оно может в итоге противоречить общим и официально задекларированным интересам Союза (как политическим, так и экономическим), быть недостижимым или слишком обобщенным, абстрактным.

Эндрю Моравчик утверждает, что отсутствие дальнейшего прогресса и коммунитаризации в других сферах (в том числе в сфере внешней политики) объясняется тем, что отсутствует национальное стремление к «большим проектам», как то было ранее в сфере экономики и финансов. Сегодня движение к созданию и реализации больших идейных проектов ограничено множественными кризисами в рамках ЕС и нежеланием углублять интеграцию, непониманием её конечной цели, в том числе и в сфере ОВППБ. Это подтверждает, в частности, Данилов Д.А., когда отмечает, что государства члены в ЕС не имеют консенсуса по вопросу конечной цели интеграции, нет политического единства или «концерта».

Упомянутое выше отсутствие конечного ориентира связано, в том числе, с недоверием граждан и кризисом легитимности — непризнания за ЕС и его институтами права представлять интересы населения и государств-членов. За отсутствием процедуры избрания с участием граждан ЕС лиц, представляющих ЕС на международной арене, легитимность институтов — Европейской службы внешнеполитической деятель (ЕСВД), Верховного представителя, Председателя Европейского союза, «Европейской тройки» — под большим вопросом, как и решения, которые они могли бы принимать. Отсутствие легитимности также в исследовании нам поможет проанализировать неоинституционализм рационального выбора (будет рассмотрено далее).

Другие теоретические подходы трудно применимы в исследовании внешней политики ЕС. Так, например, неофункционализм в данной сфере может применяться крайне ограничено, так как фактически не произошло перетекания интеграции во вторую опору ЕС. Он также сфокусирован более на вопросах экономической взаимозависимости и наднационального рыночного регулирования, в то время, как наше исследование больше обращает внимания на политические проблемы.

Таким образом, в рамках работы предполагается применение как традиционного МПП, который сформировался в начальный период европейской интеграции, и либерального МПП, который сам по себе являет собой синтетический подход на основе МПП C.Хоффмана, неоинституционализма рационального выбора и некоторых положений неофункционализма. В исследовании текущих процессов во внешней политике ЕС недостаточно применение исключительно классического МПП ввиду серьезного продвижения европейской интеграции после 60-х годов (хотя сфера ОВППБ по-прежнему не коммунитаризована). Также, поскольку мы исходим из понимания того, что институты, а не только государства, имеют вес в рамках ЕС, в исследовании необходимо использование теории неоинституционализма для объяснения логики принятия решений и их имплементации в том числе на уровне официальных институтов ЕС.

1.2 Неоинституционализм рационального выбора в анализе формирования общей позиции и механизма представительства ЕС

Неоинституционализм, цель которого заключается в объяснении роли институтов в достижении определенных политических и социальных результатов, имеет четыре основных направления — исторический неоинституционализм, неоинституционализм рационального выбора, социологический неоинституционализм, дискурсивный неоинституционализм. В нашем исследовании используется неоинституционализм рационального выбора (НИРВ) для объяснения логики поведения институтов и государств в рамках интеграционных процессов и явлений наднациональности в ЕС. НИРВ в исследовании объясняет, как краткосрочные выгоды поведения акторов в контексте Минского процесса, так и более длительные процессы в сфере ОВППБ.

Многие положения неоинституционализма рационального выбора перекликаются с положениями либерального интерговернментализма Моравчика. например, оба подхода исходят из рациональности государств и оба подхода признают важность влияния институтов на друг другу, а дополняют. Неоинституционализм рационального выбора необходим в исследовании для учета и объяснения фактора институтов, существующих в рамках ЕС и в частности в сфере ОВППБ.

В целом институты создаются с целью упорядочить отношения в обществе и уменьшить неопределенность. институты, согласно Д.Норсу, структурируют социальное, политическое и экономическое взаимодействие между людьми и состоят из правил, законов, прав, традиций (формальных и неформальных).

НИРВ использует положения бихевиоризма — предполагается, что все акторы имеют неизменяемый набор предпочтений, а их тщательных расчетах. Исход совместных действий акторов субоптимален — кто-то из акторов в итоге может получить больше выгод, при этом, не принося ущерба другим. Основной фокус НИРВ — формальные институты и влияние потенциала акторов в рамках определения стратегии. Акторы (в рамках европейской интеграции в сфере ОВППБ — это в первую очередь государства) рациональны и действуют сообща с целью решения коллективных проблем. С этой же целью они адаптируются к созданным институтам.

НИРВ под влиянием теории игр утверждает, что принятие решений одними акторами зависит от того, как они оценивают возможные действия других акторов, какое поведение от них ожидают. Политику они воспринимают как площадку, в рамках которой акторы пытаются максимизировать свои выгоды. Но, так или иначе, институты создаются добровольно с целью приобретения выгоды от сотрудничества и сокращения возможных издержек при достижении общих задач. Выживают те институты, которые приносят таких выгод в большей степени. В рамках взаимодействия участники стремятся максимально повысить свои выгоды, институты в свою очередь нацелены на эффективное решение возникающих проблем в конкурентной среде.

эффективное сотрудничество с наибольшими выгодами и наименьшими издержками на выходе в большей степени актуально в процессе экономической интеграции (НИРВ берет свои истоки из неоклассической экономики), так как общая экономическая цель увеличения прибыли и создания комфортных условий для торговли редко вступают в конфликт у государств-участников. Больше вопросов возникает относительно методов достижения целей и направлений работы.

Во внешнеполитическом процессе, во-первых, возникает сложность согласования позиций ввиду затрагивания чувствительной сферы суверенитета и различных национальных интересов государств-членов ЕС в одном и том же вопросе. Во-вторых, внешнеполитическую цель ЕС трудно определить самим участникам. Официально задекларированные цели достижения мира, безопасности и сотрудничества с партнерами носят общий характер и не дают представления о конкретных приоритетах внешней политики, которые обычно имеются у государства, так же, как и выгодах, которые могут получить государства, если будут действовать в рамках одного наднационального института. методы проведения внешней политики, региональные приоритеты, определение партнеров часто становится причиной диспутов в ЕС, хотя принцип солидарности требует скоординированной позиции. В итоге ЕС имеет способность формировать общие и долгосрочные цели и направления работы, но за отсутствием соответствующего института не имеет возможности оперативно формировать единую позицию на текущие вопросы.

Холл и Тэйлор утверждают, что акторы не объединяют усилия в случае отсутствия институциональной надстройки, которая бы гарантировала комплементарное четкие правила взаимодействия, предоставлять выбор и информацию для действий, иметь принудительные механизмы. Отсутствие такой структуры и инструментов, которые контролировали бы действия акторов и понуждали их исполнять свои обязанности также приводит к неработоспособности институтов ЕС в сфере ОВППБ.

причиной отсутствия наднациональности также является инстититуциональная слабость европейского союза в сфере ОВППБ. Как отмечает европеист Бордачев Т.В., один за другим кризисы Европейского союза приводили к «незначительным институциональным усовершенствованиям», но не смогли преодолеть другие вызовы, стоящие перед ЕС — недоверие граждан, потерю динамики проекта, неэффективность принятия решений. Ригидность институтов, их медленная, часто поверхностная реформа, или их игнорирование, существующие кризисы, которые усложняют процесс принятия решений, также приводят к тому, что государства активнее продвигают свои национальные интересы, пытаясь обойти институциональную структуру ЕС.

В целом система институтов ЕС в ОВППБ и особенности ее функционирования далеко не идентичны внешней политике государства. У Европейского союза отсутствует армия, соответственно, отсутствует один из инструментов внешней политики. ЕС во внешнеполитической сфере может использовать только дипломатию. По факту институты в сфере внешних связей ЕС не владеют достаточными полномочиями и мандатом от государств-членов проводить полноценную внешнюю политику.

Верховный представитель по иностранным делам и делам безопасности (далее — Верховный представитель), должность которого была введена Лиссабонским договором в 2009 г., также не является аналогом министра иностранных дел государства (вопреки попыткам такой реформы в 2004 году путем подписания Конституции). Верховный представитель ЕС осуществляет ОВППБ наряду с отдельными государствами-членами (ст.24 ДЕС). И хотя Верховный представитель достаточно глубоко интегрирован в систему ЕС (одновременно является одним из еврокомиссаров и возглавляет Совет ЕС по иностранным делам), он не имеет самостоятельности в принятии решений — решения принимаются консенсусом между государствами-членами при поддержке Генерального секретариата Совета ЕС. Также замечен дисбаланс в том, что Верховный представитель в большей степени связан с Советом ЕС и Европейским советом, чем с Европейской Комиссией. Для облегчения и ускорения реализации решений государства-члены могут создавать «ad hoc коалиции», состоящие из государств-членов, которые де-факто могут действовать как от своего лица, так и от имени ЕС.

институты также часто становятся причиной разногласий, так как государства-участники не согласны с некоторыми решениями или совершенно по-разному интерпретируют положения Лиссабонского договора в сфере ОВППБ. То есть наднациональные институты как набор правил и норм, необходимых для исполнения всеми государствами-членами, признаются самими государствами только частично или наблюдается фактическое противодействие им. Данилов Д.А. указывает, что достигаемые в ЕС компромиссы — временны, и скрывают множественные разногласия между государствами и институтами ЕС. Сама институциональная структура такова, что ЕС не может оперативно направлять ресурсы на необходимые цели и, тем более, быстро менять приоритеты, переключаться на другие направления внешней политики.

Соответственно, еще одной из проблем в данной сфере является упомянутое выше отсутствие внутренней и внешней легитимности институтов и решений ЕС в сфере внешней политики. Внутри государства-члены зачастую не позволяют Председателю ЕС и Высокому представителю играть важную роль и принимать эффективные решения. Так, Н.Кавешников акцентирует внимание на том, что ЕС лишен одного из самых мощных своих инструментов — законодательства, поскольку принятый в Союзе акт не будет иметь юридической силы для государств вне ЕС. Именно поэтому все решения и заявления, принимаемые Европейским союзом, носят декларативный характер. Также, как подчеркивает Бордачев, «в рамках европейской интеграции национальные государства остаются единственными источниками легитимности».

Внешняя нелегитимность вызвана межправительственной основой сферы ОВППБ с одной стороны и нежеланием государств делиться полномочиями в сфере внешней политики, передавать их на уровень институтов. Данное явление далее будет рассмотрено более подробно в контексте Минского процесса. Неоинституционализм рационального выбора позволяет пополнить инструментарий анализа и более глубоко взглянуть на проблему, учитывая эволюцию европейской интеграции со времени её начала. Также НИРВ объясняет логику обращения государств-членов к институтам ЕС и причины их игнорирования. Отсутствие прочной институциональной надстройки становится одним из важных факторов, которые определяют суть и форму текущей внешней политики ЕС относительно Минского процесса.

. причины отсутствия единой политики ЕС в Минском процессе: анализ подходов, интересов и целей в рамках ЕС

.1 причины отсутствия единого представительства и единой позиции ЕС в рамках Минского процесса

Минский процесс получил свое название по итогам подписанных соглашений по урегулированию украинского кризиса в рамках переговоров Трехсторонней Контактной группы, а также в «нормандском формате» между Россией, Украиной, Германией и Францией в Минске. Минские соглашения содержат в себе комплекс мер относительно прекращения огня и дальнейших шагов по урегулированию кризиса и состоят из Минского протокола 5 сентября 2014 г. и протокола 19 сентября 2014 г. (так называемого Минска I) и Комплекса мер по выполнению Минских соглашений, подписанного в результате переговоров «нормандской четверки» 11-12 февраля 2015 г. (Минска II). исполнение подписанных соглашений лежит непосредственно на сторонах конфликта, а контроль за исполнением — на ОБСЕ. Начало «нормандской четверке» положил первый неформальный обмен мнениями на уровне глав государств и представителей МИД в Нормандии 6 июня во время празднования 70-й годовщины высадки союзников.

До Минского процесса и до начала острой эскалации в Донбассе 17 апреля 2014 году при участии глав МИД россии, США, Украины и Верховного представителя ЕС Кэтрин Эштон проходили переговоры в Женеве. Итоговые заявления быстро утратили актуальность из-за расширения территории вооруженных действий и противоположных интерпретаций Женевского заявления воюющими сторонами. Переговоры в формате «нормандской четверки» предварялись визитами Меркель и Олланда в Киев и Москву с предложением плана об урегулировании конфликта. Инициативу в итоге поддержали все, в том числе США, до того готовые поставлять вооружение Украине.

Комплекс мер по выполнению Минских соглашений, который подписан членами Трехсторонней контактной группы, подтверждает приверженность положениям «Минска I» и подразумевает исполнение ряда пунктов двумя конфликтующими сторонами — Украиной и непризнанными Донецкой и Луганской народными республиками. В Комплекс мер включено прекращение огня, отвод тяжелых вооружений, помилование и амнистия лиц, участвовавших в вооруженных событиях, обеспечение социальных выплат населению, освобождение заложников, обеспечение мониторинга со стороны ОБСЕ в военной зоне и доставки гуманитарной помощи, восстановление Украиной контроля над границей с Россией, вывод иностранных вооруженных формирований и техники, конституционная реформа и проведение местных выборов. Тактически Минские соглашения в первую очередь были ориентированы на прекращение огня и снижения градуса эскалации, и лишь затем — на урегулирование конфликта в целом.

Роль Германии и Франции заключается в формулировании необходимых мер наряду с Россией и Украиной для разрешения украинского конфликта, которые учитывали бы интересы и противоречия всех участников конфликта и переговоров, а также в выработке дипломатических мер по контролю над исполнением. Официальные лица обеих стран регулярно проводят телефонные переговоры и личные встречи с остальными участниками «нормандского формата». Также «нормандский формат» способствует диалогу между Украиной и Россией, который невозможен в двухстороннем формате (Украина считает Россию стороной конфликта и агрессором, россия отрицает данное утверждение). Россия наряду с Францией и Германией является гарантом, но не подписантом Минских соглашений, что подтверждается Декларацией «нормандской четверки».

В вопросе урегулирования конфликта Минский процесс фактически передан Европейским союзом в исполнение Германии и Франции — ad hoc коалиции для разрешения военного конфликта на Украине. По поводу участия и представительства Франции и Германии в переговорах с Россией и Украиной по кризису нет возражений от институтов и представителей ЕС — Евросоюз официально поддерживает усилия Германии и Франции в переговорах в «нормандском формате» и непосредственно сам Минский процесс. Официально Германия и Франция представляют не личный, но общеевропейский Интерес (то есть они действуют в интересах Европы и европейского союза в частности). Однако предварительно вопрос, кто будет представлять ЕС в Минском процессе, не выносился на обсуждение ни в рамках институтов, ни в межправительственном формате. Германия и Франция не координируют свои позиции с другими государствами-членами ЕС.

Так, в Декларации «нормандской четверки» помимо приверженности принципам Минского процесса, упоминается важность выстраивания отношений между ЕС, Украиной и Россией и «продолжения трехсторонних переговоров по вопросам энергетики» для урегулирования кризиса. помимо этого, подтверждается приверженность к созданию общего гуманитарного и экономического пространства от Атлантики до Тихого океана. таким образом, Франция и Германия действуют от лица Европейского союза, подписываясь под данной декларацией.

помимо внешних факторов, которые способствовали образованию «нормандской четверки», важен тот факт, что Европейский союз добровольно отстраняет себя от Минского процесса. На Мюнхенской конференции безопасности в 2017 году Верховный представитель ЕС Федерика Могерини, отвечая на вопрос о «нормандском формате» заявила: «В своей работе я давно не зацикливаюсь на форматах и стараюсь сфокусировать внимание на содержании. Текущий момент не позволяет нам определять это [формат] как приоритет». Могерини обозначила, что ЕС работает над определенными идеями и обсуждает их со всеми остальными участниками переговоров.

важно проанализировать причины отстранения ЕС от Минского процесса как системного уровня, так и те, что вызваны международной конъюнктурой.

В трудноразрешимом пункте международной повестки многим государствам легче добровольно передать полномочия по конкретному вопросу тем государствам-членам, которые, во-первых, имеют больший опыт дипломатии, и, во-вторых, воспринимаются Россией как более конструктивные и влиятельные акторы в ЕС, с кем россия может говорить. Соответственно, в ситуации острого кризиса, подобно украинскому, государствам-членам ЕС легче негласно делегировать им данные обязанности. государства не будут действовать официально от имени институтов Евросоюза, но вынуждены придерживаться общей линии и соблюдать принцип солидарности.

Также наднациональность и централизованность сужает возможности для маневров, в то время как национальные государства в ЕС зачастую преследуют интересы, которые расходятся с общеевропейской позицией и риторикой (здесь и далее под «общеевропейской» мы подразумеваем «присущую всему ЕС»). Так как интересы сталкиваются, то государства в итоге не видят выгоды в выработке общей позиции и политики в украинском вопросе и Минском процессе. В силу вступает закон, когда государства не готовы делиться суверенитетом в чувствительной сфере «высокой политики» и внешней политики в частности, сохраняя возможности для маневра на межгосударственном уровне.

Еще одна проблема — в силу сложной институциональной структуры ЕС и необходимости консенсуса в сфере ОВППБ Европейский союз принимает решения медленно и неспособен гибко и оперативно реагировать на вызовы внешней среды. Если бы необходимо было достичь общей позиции по Минскому процессу между всеми государствами-членами, то сам процесс бы значительно затянулся, обнажил многие противоречия и отсутствие политического единства в ЕС перед миром и Россией. Это негативно повлияло бы на институт представительства ЕС, подтвердив его недееспособность, и на образ ЕС как политического образования — т.е. еще в большей мере бы поставило под сомнение его внешнюю легитимность.

Также выделим частные, конъюнктурные причины. Существующую ситуацию можно объяснить попыткой возродить франко-германский тандем в ЕС как модель эффективного лидерства, которая была бы выгодна всем остальным государствам. однако в силу множества внутренних причин и слабости Франции (как и других представителей «Старой Европы») в ЕС доминирует Германия — не только экономически, но уже и политически.

Отсутствие официального представительства ЕС и негласной коалиции Германии и Франции позволяет избегнуть вмешательства и влияния «неконструктивных» акторов — не готовых договариваться как между собой внутри ЕС, так и отдельно с Россией из-за четкой субъективной позиции по украинскому кризису. Их неучастие идет на пользу тем государствам, которые вопреки санкционной политике и антироссийским настроениям, готовы поддерживать сотрудничество с Россией.

Сыграли роль также внешние факторы, а именно двусторонний подход России к взаимоотношению со странами ЕС, выбор для диалога наиболее конструктивных и влиятельных акторов. Вдобавок к этому россия под сомнение могла поставить легитимность участия в переговорах официального представителя ЕС, который не владеет как необходимой легитимностью в глазах внешнего мира, так и достаточной силой воздействия на институты ЕС и государства-члены при текущем раскладе дел и уровне интеграции в сфере ОВППБ.

однако эффективность существующей ad hoc коалиции под вопросом — в отличии от ЕС, ни Германия, ни Франция не имеют, институционализированных механизмов влияния на стороны конфликта. Европейский союз имеет больше рычагов воздействия на Украину (как например, через Восточное партнерство и оказываемую финансовую поддержку или через вопрос безвизового режима). Таким образом, можно выделить два уровня причин, которые не позволяют ЕС выработать общую позицию и устраняют его от представительства в Минском процессе.

Формально и декларативно Европейский союз и страны-члены поддерживают Минский процесс, но, во-первых, это не стало результатом переговоров в рамках органов ЕС, а, во-вторых, не могло быть обеспечено слабой институциональной структурой, которая, по сути, имеет только некоторые признаки наднациональности и не имеет выработанной системы согласования позиций государств-членов в кризисных ситуациях. Отсутствие общей официальной и проработанной позиции по Минскому процессу объясняется расхождением национальных интересов с общеевропейским, институциональной слабостью и неоперативностью механизмов при выработке общей позиции, текущими кризисами, которые отвлекают внимание от внешних проблем, нежеланием государств ограничивать себя во внешней политике новыми обязательствами, в целом отсутствием понимания конечной цели интеграции на сегодняшнем этапе. Отсутствие представительства ЕС в Минском процессе обуславливается добровольным желанием передать полномочие наиболее опытным и влиятельным акторам-государствам, стремлением избежать присутствия неконструктивных акторов в переговорном процессе, слабостью институтов и их нерепрезентативностью внутри и на международной арене, отсутствие понимания цели такого наднационального представительства. Далее мы более детально проанализируем и объясним различия и несогласия по украинскому вопросу между государствами ЕС, а также насколько существенны данные разногласия для позиции ЕС и представительства Франции и Германии в Минском процессе.

2.2 Плюрализм подходов к разрешению украинского кризиса в рамках Минского процесса на уровне государств-членов ЕС и степень их влияния на внешнюю политику ЕС

Различие подходов к Минскому процессу в рамках ЕС незначительно на риторическом уровне — формально ЕС и все государства-члены поддерживают Минский процесс и «нормандский формат» переговоров и требуют его полной имплементации. Тем не менее, можно отметить некоторые нюансы в отношении государств-членов к содержанию процесса и представительства ЕС в нем. Есть государства, открыто заинтересованные в участии и влиянии на разрешение украинского кризиса. однако они отстранены от него и не имеют возможности вести напрямую влиятельные и легитимные в глазах внешних акторов переговоры со сторонами конфликта.

Франция и Германия как участники «нормандского формата» являются единственными влиятельным представителями ЕС по данному вопросу. Представители ОБСЕ, участвующие в переговорном процессе и мониторинге, в большей степени представляют бюрократический аппарат организации, а не мнения государств-членов ОБСЕ. Остальные государства лишены влияния, в том числе через институты ЕС, что могло гипотетически иметь место в случае их участия в переговорах.

Согласно официальным формулировкам, Франция и Германия считают единственно возможным путем разрешения кризиса — мирное урегулирование. Франция и Германия, как это отмечено в Декларации «нормандской четверки», также готовы оказать техническую поддержку для обеспечения социальных выплат населению непризнанных ДНР и ЛНР непосредственно через Украину или с помощью международных механизмов. Пока что, однако, этот вопрос продвинулся в незначительной степени.

Хотя есть поддержка Минского процесса и «нормандского формата», позиции государств относительно путей разрешения кризиса и Минского процесса различаются — в основном в нюансах. Наиболее непримиримая позиция наблюдается среди государств Балтии и Польши, так как разрешение конфликта и сдерживание россии они связывают с собственной безопасностью. Они призывают к поставкам вооружений Украине для поддержки ее в текущем противостоянии, что противоречит Минским соглашениям. Данные государства также в наибольшей степени являются адвокатами трансатлантических связей и присутствия США в ЕС. Чехия, Словакия и Венгрия в свою очередь в большей степени прагматичны, не считают нужным оказывать прямую поддержку Украине и зачастую ставят под сомнение санкции и их привязку к украинскому кризису, что приводит к общему смягчению позиции и по Минскому процессу.

Так, Польша настаивает на расширении «Нормандского формата», включения в него Польши, других соседей Украины и США «для более эффективного давления на Россию». связано это с долгосрочным польским интересом к Украине по причине соседства и общей истории, особого статуса отношений. Сейчас Польша позиционирует себя как союзника Украины, адвоката в процессе европейской интеграции. Польша также проявляла большую активность в период событий «Майдана», принимала участие в переговорах с Януковичем 20 февраля 2014 года наравне с Францией и Германией, однако в итоге не была приглашена в переговоры «Нормандской четверки», что сейчас вызывает ее раздражение и недовольство.

При этом, позиция Польши во многом зависит от поведения США, так как Польша — один из их ближайших союзников и наиболее лояльных членов НАТО. Здесь также сказываются текущие амбиции Польши в рамках ЕС, претензии на большую независимость. Так, министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский в интервью Шпигелю указывает, что, безусловно, Польша имеет свои политические интересы, и с учетом наличия таковых ЕС должен установить менее строгие требования для европейской солидарности.

Польша и страны Балтии также особое внимание уделяют Украине как участнице Восточного партнерства, которое является одним из приоритетов внешней политики вышеупомянутых государств. Украина выступает для них союзником в сдерживании России и именно Польша и государства Балтии призывают к более жесткой позиции по отношению к россии.

Латвия, которая председательствовала в Совете Европейского союза в первой половине 2015 года — во время заключения Комплекса мер по выполнению Минских соглашений, фактически не имела рычагов влияния даже на внешнеполитическую повестку ЕС, не говоря о влиянии на позицию Франции и Германии с целью ее ужесточения. Лиссабонский договор лишил Латвию такого механизма в Совете ЕС. С одной стороны мы видим попытку коммунитаризовать внешнюю политику посредством Лиссабонского договора, но, с другой стороны, из-за отстранения Верховного представителя ЕС по иностранным делам и безопасности от решающей роли в международных делах при сохранении его юридической роли представительства инициативу в свои руки берут наиболее влиятельные государства Союза. Несогласные с таким раскладом государства не имеют возможности эффективно влиять на конечное решение через межправительственный институт — Совет ЕС, и вынуждены признавать легитимность представительства Франции и Германии в переговорах по украинскому кризису и их позиции в «нормандском формате» как выражающие общесоюзный Интерес.

В то же время, Венгрия — наиболее благосклонно настроенное к России государство Центрально-Восточной Европы (ЦВЕ) по причине тесных экономических связей и консервативной идеологической составляющей государственной политики. В Венгрии, Словакии и Чехии на риторическом уровне не одобряют санкционную политику, привязанную к исполнению Минских соглашений, хотя по факту регулярно голосуют за продление санкций во время рассмотрения вопроса Советом ЕС. Названные три государства Вышеградской группы также выступают за нейтральный статус Украины и против поставок вооружений Украине.

государства Восточной Европы в силу географической близости к Украине и множества исторических факторов более склонны воспринимать кризис как угрозу национальной и европейской безопасности, где агрессия исходит от россии. При этом в рамках ЦВЕ выделяется ядро прагматиков, готовых на контакты и сотрудничество с Россией в своих интересах. В это время государства Старой Европы не воспринимают украинский кризис как угрозу национальной безопасности и в большей степени готовы вести переговоры с Россией на равных, не определяя её как сторону конфликта наряду с Украиной.

Среди южных государств Европейского союза заинтересованность в участии в Минском процессе значительно ниже — постсоветское пространство не входит в зону их национальных интересов. С одной стороны, наблюдается солидарность по Минским соглашениям и вопросу санкций, с другой стороны — нет политического интереса продвигать собственную повестку по этой проблеме.

Помимо непосредственного участия в Минском процессе, разделение в ЕС можно наблюдать касательно представительства Франции и Германии в переговорах. В Восточной Европе достаточно скептически относятся к лидерству Германии (в том числе ввиду исторических факторов), Франция же воспринимается там более положительно. однако, Франция менее влиятельна сегодня в ЕС и в рамках самого переговорного процесса.

Также показательно невключение в переговорный процесс Великобритании — гаранта Будапештских соглашений. В России официально заявляют, что не рассматривают вариант приглашения великобритании в «нормандский формат». Участие великобритании означало бы более жесткую позицию по отношению к россии и большее влияние фактора США. В то же время Украине, напротив, более выгоден «Будапештский формат» при участии всех гарантов Будапештского меморандума 1994 года. «Нормандизация» Минского процесса, напротив, ослабляет позиции Украины.

однако включение Великобритании в переговоры невыгодно Франции и Германии. Отсутствие великобритании в переговорах дает возможность Германии и Франции проводить более прагматичную и рациональную политику, с меньшей степени идеологизации или ориентации на США. При отсутствии рычагов влияния на Украину, при отсутствии острого интереса в урегулировании украинского конфликта и наличии более жесткой позиции по кризису со стороны великобритании подобное участие сделало бы Минский процесс еще менее эффективным и способным к поиску решений и компромиссов. более, того переговоры с участием гарантов Будапештского соглашения неминуемо бы подняли вопрос Крыма, что полностью привело бы переговоры в тупик. Для Германии и Франции важно как прекращение конфликта, так и сама возможность участвовать в переговорах, принимать решения и влиять на ситуацию в Европе, чего «Будапештский формат» может их лишить. В соответствии с заявлением британской стороны, «нормандский формат» был согласован в июне 2014 года при участии США, Франции и Германии, что в данном случае подтверждает добровольную передачу полномочий двум странам и самоустранение великобритании от переговоров.

Таким образом, подходы Франции и Германии не отличаются существенным образом друг от друга, а все страны ЕС официально поддерживают Минский процесс. однако разногласия можно заметить относительно того, стоит ли привязывать антироссийские санкции к исполнению Минских соглашений, а также насколько жесткой должна быть эта связь. Также можно отметить раскол позиций в Восточной Европе — Польша и государства Балтии в большей степени непримиримы к России, считают допустимой открытую помощь Украине, Россию — агрессором и стороной конфликта, в то время, как Чехия, Словакия и Венгрия подходят к данному вопросу более прагматично и разносторонне — зачастую ставят под сомнение не только целесообразность привязки санкций к Минскому процессу, но и самих ограничительных мер. Юг ЕС не проявил значительной заинтересованности, в то время как великобритания, которая могла бы претендовать на участие в Минских переговорах, самоустранилась от них.

При этом, даже если определенные государства-члены могут не соглашаться непосредственно с позицией Германией и Францией в переговорах или настаивать на их включении в переговоры, действенные механизмы влияния на обе страны у них практически отсутствуют, так как «нормандский формат» официально находится вне институтов Евросоюза. однако их мнение и поведение, тем не менее, учитывается германской и французской стороной для поддержания солидарности в ЕС.

.3 интересы и цели участников переговоров от ЕС в рамках Минского процесса. Соотношение их национальных интересов с «общеевропейским» интересом в переговорах

Для Франции и Германии в Минском процессе можно выделить три блока интересов: 1) безопасность, 2) повышение собственной роли в ЕС и мире; 3) защита западных ценностей как компонента влияния Запада. В соответствии с интересами у государств сформулированы и цели в Минских переговорах.

Интерес безопасности — один из основных условий для выживания государства и дальнейшего внутреннего государственного развития. В случае украинского конфликта перед государствами ЕС стояла цель остановить возможную дальнейшую эскалацию конфликта и не позволить вооруженным действиям приобрести масштабный характер, затрагивающий иные территории, кроме уже существующих горячих зон в Донбассе.

Исходя из интересов Франции и Германии, они изначально выступали против поставок летального оружия на Украину (обеим сторонам) и военного разрешения конфликта, так как в таком случае создается угроза масштабной горячей войны в Европе. Также возникает угроза нивелирования роли Германии и Франции в переговорах и миротворческом процессе, в то время как сам дипломатический процесс имеет безопасности, одновременно связанной с вопросом западных ценностей, является попытка восстановить статус-кво в архитектуре европейской безопасности.

ЕС и европейские государства традиционно не воспринимают Украину как сферу влияния России и поведение России трактуют как угрозу фундаментальным принципам безопасности. Однако, при этом, цель Франции и Германии, как и Запада в целом, сводится не столько к разрешению конфликта на Украине в пользу какой бы то ни было политической силы, сколько к предотвращению самой кризисной ситуации в Европе и новых рисков безопасности. В таком случае его заморозка также может расцениваться как оптимальный вариант решения проблемы. Именно поэтому вопрос санкций привязан к исполнению Минского соглашения, а не восстановлению территориальной целостности Украины.

Еще одним блоком интересов является увеличение роли государств-участников переговоров на европейском и глобальном уровне и их мощи. участие Франции и Германии в Минском процессе в качестве отдельных государств позволяет укрепить их позиции, дает возможность отстаивать собственные национальные интересы, ограничить влияние Центрально-Восточной Европы и ускорить процесс переговоров, избегая процедуры поиска решения и достижения согласия по украинскому кризису в пределах бюрократизированных институтов европейского союза. В случае успешности Минского процесса Франция и Германия могли бы улучшить свои переговорные позиции в диалоге с Россией, а также инициировать многосторонние переговоры, например, относительно будущего европейской безопасности, в которых заинтересованы не только эти две страны.

Включение в переговоры США или, например, Великобритании значительно снизили бы возможности маневров и отстаивания своей повестки в переговорах. «Нормандский формат», таким образом, косвенно улучшает и позицию всего ЕС, так как в обсуждение включены исключительно европейские государства, из них — две страны ЕС. Однако, с другой стороны, неэффективность процесса нивелирует те репутационные достижения, которые могли бы получить Франция, Германия и ЕС от существующего формата.

Лидерство Франции в данном случае более инерционно, и завязано на идее франко-германского тандема. В связи с внутренними проблемами Франция в меньшей степени способна на доминирование, однако, имеет преимущество над Германией в мире благодаря ядерному оружию и членству в Совете безопасности ООН. При этом Франция более, чем Германия, заинтересована в налаживании отношений с Россией. поэтому участие в Минском процессе дает возможности для продвижения более прагматичной повестки по отношению к России и внутри ЕС.

Исходя из вышесказанного среди интересов, касающихся повышения роли Франции и Германии, важно выделить такие цели: сохранение «нормандского формата», участие в дипломатических переговорах, обеспечение эффективности Минского процесса в контексте разрешения или заморозки конфликта, постепенное продвижение национальной повестки в рамках Минского процесса.

защита западных ценностей и западного подхода к разрешению международных проблем также призвана сохранить влияние европейских государств и Запада в целом, а также важна с точки зрения последовательности внешней политики западных государств. Поэтому Германия и Франция не оказывают давления на Украину, которую поддерживают как жертву агрессии и нарушения международного права Россией, и при попытках воздействия на Украину ограничиваются исключительно риторикой. Как отмечает российский эксперт Тимофеев И.Н., западные лидеры ограничены сложившимся нарративом и вынуждены поддерживать Украину даже в случае недовольства ее деструктивными действиями. Это вопрос престижа и последовательности, вызванных устоявшимся на Западе мнением относительно виновников в украинском кризисе и роли ЕС как защитника демократии и международного права. С этой же целью Франция и Германия сохраняют механизм санкций и не ставят цели снятия их с россии, хотя в их экономических интересах — улучшение торговых отношений с Россией. В данном случае интерес достижения большего влияния в рамках и за пределами ЕС за счет апеллирования к теме нарушения международного права перекрывает экономические расчеты. При этом, как утверждает Шевцова Л.Ф., европейской стороне, Западу важно поддержать европейский выбор Украины, но в силу ограниченности ресурсов, государства ЕС вынуждены идти на компромисс с Россией.

Германия и Франция, несмотря на попытки отстранить от переговоров акторов с заведомо предвзятым отношением к украинскому кризису, вынуждены помнить и об общеевропейской солидарности. Отход от общепринятого нарратива может вызвать высокую степень недовольства у других государств-членов ЕС, в частности у Польши и Прибалтики. Это в итоге может постепенно привести к пересмотру негласного делегирования роли представительства ЕС Франции и Германии и вовлечь в процесс других акторов и окончательно разрушить Минский процесс и достигнутые договоренности.

Как видим, в данном блоке интересов главные цели — поддержка Украины как жертвы агрессии, содействие «европейскому выбору» Украины, апеллирование к европейской солидарности.

Что касается общеевропейского интереса внутри ЕС, то зачастую его обозначают как среднеарифметическое национальных интересов остальных государств-членов. С другой стороны, согласно Хоффману и положениям неоинституционализма рационального выбора, институты могут обретать свою интеграционную логику поведения, отличающуюся от национальных интересов государств-членов.

Внешнеполитические интересы европейского союза официально трактуются в глобальном контексте и направлены на глобальное лидерство. Согласно задекларированным формулировкам, ЕС заинтересован в сохранении мира и международной безопасности, продвижении международного сотрудничества и развития демократических ценностей и прав человека. ЕС изначально пытался позиционировать себя как авторитетную дипломатическую силу, готовую включаться в разрешение проблем международного масштаба — в сфере безопасности, климата, экономики и т.д. поэтому поддержка Минского процесса должна содействовать этой цели. Минские соглашения, помимо первоочередной цели прекращения огня и предотвращения гуманитарной катастрофы, соответствовали заинтересованности всех сторон, включая ЕС, в стабилизации обстановки и создании механизма диалога. Инициатива Франции и Германии не противоречит цели ЕС об обеспечении мира и безопасности в Европе. Указанные интересы в данной сфере в свою очередь во многом соответствуют интересам Франции и Германии, хотя и последние трактуют их более в национальном ключе.

Но с учетом того, что поддержка Евросоюза урегулированию украинского конфликта носит исключительно декларативный характер, и в ней не заложено никаких эффективных механизмов, то данная политика только понижает уровень внешней легитимности ЕС как внешнеполитического актора. Есть попытки создать иллюзию присутствия ЕС в процессе посредством упоминания Союза в Декларации «Нормандской четверки» и регулярных уверений в солидарности ЕС с действиями Германии и Франции, но де-факто и де-юре ЕС не представлен в переговорах и не делает шагов, которые могли бы повлиять на Минский процесс. например, как мы писали выше, ЕС мог бы задействовать политическое влияние на Украину, чтобы принудить ее исполнять Минские соглашения — применение политического ресурса позволило бы снова заявить о ЕС, как об эффективном акторе. Само включение ЕС в процесс помогло бы быстрее и продуктивнее решить один из острейших внешних кризисов, и переключиться затем на вопросы развития европейской интеграции, которой больше бы не угрожала в такой степени неопределенность вокруг украинского кризиса.

У ЕС в данном вопросе также был и остается экономический интерес — Интерес увеличения оборотов торговли и прибыли. Он проявился в подталкивании Украины к подписанию Соглашения об ассоциации, которое во многом и привело к текущему украинскому кризису, стало его детонатором. С учетом ухудшения экономического фона на Украине и потерь от санкций данная политика ЕС оказалась абсолютно неэффективной, несоответствующей своим целям, как для всего ЕС, так и для отдельных государств-членов.

Таким образом, основными интересами Германии и Франции остается Интерес обеспечения национальной безопасности, повышения своей роли в мире и в ЕС, защита западных ценностей. Для Европейского союза Интерес безопасности на общесоюзном уровне также актуален, но в силу неэффективности Минского процесса и отсутствия представительства в нем на уровне институтов, Европейский союз не может достигнуть повышения собственного авторитета в мире как серьезной внешнеполитической силы. Это также позволяет Германии и Франции лавировать для продвижения собственных интересов. Сосредоточенный на внутренних проблемах, Европейский союз в итоге теряет возможности для влияния на международной арене. В свою очередь, утрата влияния значительно ограничивает ресурсы для защиты общеевропейских интересов и интересов тех государств-членов, которые не способны влиять на внешнюю ситуацию и переговоры по Украине ни через институты ЕС, ни напрямую.

В итоге мы видим, что «нормандский формат» позволяет Германии и Франции преследовать свои национальные интересы и пытаться позиционировать себя как лидеров ЕС. однако сдерживающим фактором остается принцип европейской солидарности и необходимость сохранять последовательность во внешней политике. В целом, в Минском процессе наблюдается общая цель, как для ЕС, так и для Франции и Германии — сохранить роль миротворческой силы и обеспечить безопасность и мир на континенте. В случае успеха и выполнения Минских соглашений, ЕС, как и Франция и Германия, обретают больший вес на международной арене.

. Перспективы выработки единой политики ЕС в минском процессе

.1 влияние позиций государств-членов на выработку общей позиции и единого представительства ЕС в Минском процессе: перспективы и необходимые условия для единства во внешней политике

Европейский союз сегодня находится в ситуации недееспособности на внешнеполитическом треке. Отсутствие институционального представительства и общей позиции в Минском процессе свидетельствует о глубоком кризисе ОВППБ. Наблюдается процесс «германизации» внешней политики ЕС с одной стороны, с другой стороны возрастает уровень внешнеполитических амбиций со стороны восточноевропейских государств. Такая тенденция приведет к дальнейшей стагнации сферы ОВППБ и национализации внешней политики ЕС.

ЕС как единое политическое объединение по своей задумке должно было позволить европейским государствам быть более влиятельными в международных отношениях, а также сбалансировано представлять интересы всех государств на мировой арене. самостоятельно действовать им значительно сложнее, так как они имеют меньше рычагов влияния и мощи. Тем не менее, существует негласное принятие status quo в ОВППБ.

Выработка общей позиции и эффективного представительства ЕС может значительно повысить роль Союза в мире, поднять уровень доверия к нему внешних акторов. Особенно ярко это могло бы проявиться в случае успешности Минского процесса или выдвижении иных новых мер и инициатив, связанных с ним, — ЕС зарекомендовал бы себя как конструктивного и влиятельного партнера. Это также может повысить роль европейского региона в мире.

Консолидированный ЕС будет иметь больше влияния на Украину и сможет склонить ее к более последовательному исполнению Минских соглашений. Инструментов воздействия на Украину у ЕС есть значительно больше, чем у отдельных стран-членов ЕС, однако ЕС использует свои ресурсы только для того, чтобы принудить Россию воздействовать на Д/ЛНР. В случае с Украиной ЕС выступает её адвокатом, вопреки даже ее неконструктивному поведению.

Развитие событий зависит не только от внешней обстановки и соотношения интересов государств-членов, но и институциональной надстройки Европейского союза. Отсутствие прогресса и реформ в сфере ОВППБ приведет к дальнейшей эрозии институтов, закрепления за ними символической, но вовсе не решающей или представительской роли. влияние также могут оказать настроения внутри ЕС и готовность населения поддержать или выступить против заданной Евросоюзом общей внешней политики — однако пока многочисленных акций протеста или акций в поддержку определенного курса не наблюдается.

Внутренняя повестка (например, выборы) имеет шанс вытеснить внешнюю политику на ближайшее время. Выборы главы государства предстоят в Германии и 7 мая 2017 г. состоялись во Франции. Итоги могут вызвать смену вектора внешней политики государств, а также изменить внутренний политический баланс в ЕС. С одной стороны, новые лидеры могли бы внести новое содержание в переговоры и сдвинуть их с текущей мертвой точки. С другой стороны, существует угроза полного срыва переговорного процесса в «нормандском формате» в случае, если Франция или Германия займут чрезмерно жесткую позицию по отношению к России или несоответствующую общесоюзным ожиданиям.

Из-за существующего порядка представительства в Минском процессе оно персонализировано и зависит от внутренней ситуации в странах-участницах «нормандских переговоров». Зависимость от выборов показывает, что участие в Минском процессе Европейского союза обеспечило бы большую стабильность и устойчивость процесса, что непосредственно влияет на мир в Европе.

Проблема формирования общей позиции и единого представительства усложняется также множественными сложностями и кризисами, которые затронули разнообразные сферы в ЕС. Европейскому союзу все тяжелее становится концентрировать усилия на международном направлении, когда есть масса проблем внутри. Кризисы и неудачи к тому же, способствуют потере внешней легитимности, приводят к восприятию ЕС как слабого партнера.

Минский процесс сам по себе малоэффективен как способ разрешения конфликта — до сих пор не выполнена большая часть пунктов, отсутствие механизмов воздействия и декларативная поддержка процесса без реального влияния не приводит к исполнению положений Соглашений. Удалось остановить только масштабную эскалацию. Устанавливаемые после переговоров временные дедлайны не исполняются или исполняются частично, сама имплементация тормозится не только воюющими сторонами, но и низким авторитетом и отсутствием механизмов воздействия у ОБСЕ, а также исключением от процесса контроля Франции, Германии или ЕС. ОБСЕ в свою очередь выступает платформой для диалога между ЕС и Россией, но только на уровне государств-членов.

Выход из существующего состояния требует принятия решительных мер и пересмотра текущей политики.

Во-первых, необходимо восстановление значимости представительства ЕС и наделение необходимыми полномочиями Верховного представителя по иностранным делам и безопасности и Президента Европейского совета.

Согласно Лиссабонскому договору — Верховный представитель призван обеспечивать последовательность внешней политики ЕС (ст. 9 E), а также координировать внешние связи, в том числе организовывать эту координацию, однако в сегодняшней ситуации он de facto не делает этого. сегодня роль Верховного представителя сводится к декларативной — он озвучивает позицию ЕС, принимает участие во встречах для обмена мнениями, но не ведет полноценные переговоры, мало способствует решению острых международных вопросов. Минский процесс иллюстрирует демонстративную функцию Верховного представителя, где он риторически поддерживает усилия отдельных государств-членов ЕС — Франции и Германии, но не вносит ничего нового в повестку дня.

Во-вторых, для большей внутренней и внешней легитимности необходимо проводить внутренние переговоры в ЕС, консультации по внешней политике, которые имели бы реальные решения и результат, а также обеспечивали бы координацию в сфере ОВППБ.

С учетом невозможности перехода ОВППБ на наднациональный уровень, важно наладить эффективный механизм межгосударственного взаимодействия и координации позиций, который учитывал бы разнообразие политических систем и внешнеполитических направлений. При этом, на выходе должны быть не только декларации, но и четкие рекомендации, дорожные карты, как ЕС действовать на внешнеполитической арене, и новые инициативы международного значения. Также должны быть обозначены пределы и рамки солидарности для государств. Пока дорожные карты по урегулированию выдвигаются только Германией (например, «Формула Штайнмайера»), которая сторонами конфликта была встречена равнодушно.

Существующую инерцию будет сложно преодолеть, но при отсутствии реформ по части содержания работы сфера ОВППБ неминуемо будет терять свое чаще будут действовать самостоятельно. Более могущественные по отношению к другим государства ЕС будут брать на себя инициативу внешнеполитических предложений в диалоге с внешними акторами от имени ЕС с их последующей имплементацией. Но такой подход грозит тем, что данные государства будут продвигать свои национальные интересы, а не общеевропейские, используя ресурсы и влияние ЕС.

В-третьих, необходима политическая воля и готовность ограничить свой суверенитет. Стимулов к таким решениям сегодня не существует — ни украинский кризис, ни попытки использовать антироссийский фактор по уровню угрозы не сравнятся с послевоенной ситуацией 40-х или идеологическим противостоянием времен «холодной войны». Новый контекст и технократизм ЕС не позволяют принять радикальных решений в сфере интеграции внешней политики.

В-четвертых, нужно выдвижение Европейским союзом новых форматов и новых инициатив. Если ЕС предложит новую общеевропейскую инициативу или эффективное решение из украинского кризиса, это сыграет важную роль в процессе консолидации и обретения внешней легитимности. Однако сегодня ситуация такова, что государства продвигают свою повестку на государственном уровне, а не на наднациональном — не обращаясь к органам и процедурам ЕС.

Звучали предложения запустить общеевропейский Минский процесс по типу Хельсинского, расширив «нормандскую четверку» до всего ЕС — однако такая инициатива исходила не от европейского союза, а от Президента Беларуси Лукашенко А.Г. — ЕС обещал принять предложение к сведению, но дальнейшего прогресса не было. Европейский союз в целом отвергает идею с решением вопросов европейской безопасности и иных проблем системного характера до разрешения украинского конфликта и пунктов Минского соглашения.

Тем не менее, стагнация Минского процесса во многом стимулирует европейские страны пересмотреть свой подход к процессу и формату, о возможности изменения позиции Франции и Германии из-за отсутствия прогресса в частности утверждалось в исследовании Eurasia Group.

В-пятых, ЕС должен сформулировать интересы ЕС, проявить себя как самостоятельный актор.

Отсутствие понимания цели и направления развития внешней политики ЕС, непонимание выгод от ОВППБ для каждого государства-члена ЕС приводят к дальнейшему отстранению государств от общей политики и процесса делегирования полномочий институтам ЕС.

Более того, зависимость от внешних акторов, подобным США, усугубляет положение и позиции ЕС. «Нормандский формат» стал попыткой минимизировать фактор США в Европе, ограничить их влияние как на политику ЕС, так и на сам украинский кризис, но, по сути, он стал укреплением положения Франции и в первую очередь Германии в мире и на континенте, но не Европейского союза.

Возможный выход великобритании из Европейского союза позволит снизить трансатлантический фактор в ЕС и уровень евроскептицизма в ОВППБ, однако он также изменит баланс сил в ЕС — Германия только укрепится в качестве доминирующего государства в Союзе. Также «Brexit» из-за неопределенной и длительной процедуры может привести ЕС к еще большей недееспособности или непредсказуемости при реакции на внешние вызовы, как на это указывает Т. Бордачев в докладе МДК «Валдай» 2017 года.

Таким образом, межправительственная основа будет дальше закрепляться в сфере ОВППБ, что будет уменьшать значимость ЕС на мировой арене. Для выхода из текущего состояния застоя требуются меры по укреплении института представительства, более эффективные механизмы переговоров, которые выносили бы не только позиции, но и алгоритм действий с последующей имплементацией, политическая воля, новые, возможно, революционные инициативы на международной арене, исходящие от ЕС, и определение того, что является общеевропейским интересом и как его защищать.

3.2 Влияние позиций государств-членов ЕС в Минском процессе на дальнейшее развитие отношенийй ЕС и России

В отличие от многих других вопросов, относительно России на официальном уровне в ЕС существует общая позиция, которая выражается в обвинении россии в нарушении основных принципов международного права и последующей санкционной политике. Европейский союз единогласно принял и продлевает санкции. Также он единогласно действовал при принятии пяти принципов политики ЕС относительно россии, где первый принцип, в частности, указывает на необходимость полного выполнения Минских соглашений. Соответственно, дальнейшее развитие отношений во многом зависит от того, как будут исполняться Минские соглашения и как будет решен украинский кризис. Соблюдение Минских договоренностей сегодня является ключевым для возможности расширения дальнейшей повестки переговоров и преодоления существующего кризиса в отношениях по линии ЕС-Россия.

Российские действия в Крыму и позиция по Донбассу стали вызовом — с одной стороны Россия превратилась в мобилизационный фактор для объединения и консолидации ЕС, с другой стороны — фактор, обозначивший существующие разделение ЕС изнутри. многие государства пытаются лавировать и выторговывать выгодные условия за счет российского фактора или вести переговоры с Россией в обход институтов и заявлений в ЕС. Расхождения, существующие относительно взаимоотношений с Россией, также становятся фактором, препятствующим выработке общей позиции ЕС по украинскому конфликту и Минскому процессу.

Официально Германия и Франция, как и ЕС в целом, связывают отмену санкций против россии с прогрессом относительно реализации Минских договоренностей. изначально государства ЕС подчеркивали, что для снятия санкций необходимо полное выполнение Минских соглашений, однако затем риторика смягчилась: Штайнмайер предложил значительное ослабление санкций в случае наличия прогресса в Минском процессе, а не полного его завершения. Это в том числе показывает стремление Германии действовать самостоятельно, не ожидая общего согласованного решения по санкциям. Также это свидетельствует о гибкости самой позиции.

Отсутствие единой позиции ослабляет позиции ЕС в переговорах с Россией по Украине, а также ставит перед Россией вопрос, с кем целесообразно вести переговоры для более эффективного и благоприятного результата. Это влияет и на решение продлевать санкции — государства-ЕС так демонстрируют единство ЕС перед Россией. Тем не менее, сам формат переговоров и поддержка его Россией подчеркивает то, что для россии предпочтительнее вести диалог с отдельными государствами, нежели с Европейским союзом, а также поднимает вопрос о легитимности ЕС и его представителей на международном уровне. Установленный формат также подчеркивает то, что Россия отказывается вести переговоры с определенными членами ЕС (как, например, Польшей). С этим вынуждены соглашаться и другие государства ЕС и не делегировать им полномочия представительства и принятия решений во избежание заморозки переговоров и эскалации конфликта.

наиболее активным и влиятельным актором в диалоге с Россией выступает Германия. Франция значительно уступает сегодня Германии во влиятельности и инициативности. Германия, как было упомянуто выше, вынуждена учитывать интересы и позиции других государств, в том числе крайне враждебно и негативно настроенных по отношении к россии. При этом двусторонний трек с другими государствами неэффективен для Минского процесса, так как не повлияет на него. Двусторонний трек может внести изменения только в политике санкций, который, однако, должен включать обязательно переговоры с Германией.

Тем не менее, в интересах России — поддерживать Минский процесс и соответствующие действия Берлина, как для собственной безопасности, так и поддержки конструктивного диалога с государствами ЕС. Официальный представитель россии в ЕС, утверждает, что не стоит считать Минские соглашения мертвыми. россия ожидает, что «Германия и Франция, окажут необходимое влияние на украинскую сторону, чтобы она исполнила свои обязательства». именно возможность синхронного влияния на Украину и непризнанные республики и исполнение положений Комплекса мер или же запуск нового эффективного формата позволят преодолеть существующий застой. Поэтому России особенно важно склонить Францию и Германию к применению рычагов влияния на Украину, но для этого данный вопрос должен быть поднят на уровне ЕС.

Но даже при решении вопроса с Востоком Украины, на повестке остается Крым. помимо того, диалог усложняется абсолютно различными подходами к одной и той же проблеме.

Отношение к Минскому процессу во многом отражает общее, базовое отношение государств и политической элиты ЕС к архитектуре безопасности в Европе. Апеллируя к Хельсинскому порядку в Европе, ЕС акцентирует внимание на существующих правилах, а не на необходимости ревизии старых. России же свойственно в большей степени начинать разрешение проблемы с обсуждения и запуска больших, фундаментальных международных проектов и реформ. россия смотрит на разрешение кризиса более глобально, в первую очередь, ее Политика нацелена на достижения консенсуса по правилам взаимодействия, ЕС же нацелен более на решение частных, текущих вопросов. россия также воспринимает украинский кризис как часть большого системного кризиса отношений между Россией и ЕС, а не как кризис, вызванный конъюнктурой и исключительно событиями на Украине 2013-2014 гг. В ЕС же отношение к кризису отличается от государства к государству, как было показано выше, — от безразличия до готовности помогать Украине вооружением и финансами в борьбе с повстанцами и Россией.

Разговор с ЕС усложняется также продолжающейся длительное время конкуренцией России и ЕС на постсоветском пространстве — в частности, за три государства Восточной Европы, среди которых и Украина. более того, общепринятые площадки перестали быть эффективными, заморожено сотрудничество во многих областях, не проводятся саммиты россия-ЕС. Требуется поиск новых площадок.

В процесс отношений по линии Россия-ЕС неминуемо включен фактор НАТО. Обращение к НАТО государствами ЕС и обретение новой роли в Европе вызвано антироссийскими тенденциями, а также неспособностью ЕС принимать и реализовывать решения в области ОВППБ. Это в свою очередь увеличивает влияние Организации Североатлантического договора и США в Европе. именно поэтому при обсуждении украинского конфликта важно учитывать фактор НАТО, обозначить «красные линии» и решить вопрос о гипотетическом вступлении Украины в НАТО, которое для россии недопустимо. На уровне системы безопасности в Европе россии необходимо понимать, как в дальнейшем ей вести диалог с НАТО, какая роль будет отведена ОБСЕ, как включить ЕС как политическое образование в процесс. Однако пока перспективы ОВППБ в ЕС крайне мрачны, поэтому на первый план выходит взаимодействие с ОБСЕ и НАТО.

Что касается будущего отношений ЕС и России, то ЕС и государствам-членам важно понять логику поведения России, признать факт, что россия не согласна работать в форматах, которые её ограничивают и ставят в положение «младшего партнера» ЕС. Общие принципы, который выдвигает россия как основу для отношений с западными визави (инклюзивность, равенство, неделимая безопасность), актуальны и в рамках Минского процесса.

В целом наметились следующие тенденции в отношениях Россия-ЕС:

·Во-первых, россия и далее будет развивать двусторонние отношения со странами ЕС, открыто игнорируя те страны, которые настроены заведомо предвзято к украинскому кризису.

·Во-вторых, фактор разногласий в ЕС по Украине и россии далее будет мешать единой позиции и представительству ЕС на международной арене, а это значит, что многие ресурсы, которые он мог бы задействовать в разрешении конфликта и исполнении сторонами Минских соглашений, не будут использованы.

·В-третьих, высокая вероятность стагнации Минского процесса означает стагнацию отношений между Россией и ЕС, с Францией и особенно с Германией.

·В-четвертых, стороны будут вынуждены искать новые форматы, площадки и сферы взаимодействия вопреки собственным ожиданиям и интересам. Россия и ЕС заинтересованы в продолжении сотрудничества независимо от развития украинского конфликта. Сотрудничество до разрешения украинского конфликта возможно в сфере «низкой политики», где есть взаимный прагматичный интерес. О выборочном сотрудничестве говорится в частности в вышеупомянутых пяти принципах.

·В-пятых, проблемы, возникающие в ОВППБ, и вытекающее из них отсутствие внешней легитимности на долгое время не позволят Верховному представителю ЕС на равных вступать в переговоры с Россией.

Когда же установленные форматы не работают, то россия начинает действовать вне их рамок, как отмечает С. Караганов. Так, недавно запущена идея Большой Евразии, к которой гипотетически может подключиться ЕС, однако для этого ему необходимо переоценить свое место в мире и отношения с Россией. Таким образом, развитие отношений ЕС и россии во многом зависит от прогресса в Минском процессе. При этом весомой ролью и лидерством в диалоге с Россией по этому вопросу обладает только Германия. Позиция других государств учитывается Германией, но это не дает гарантии репрезентации внешнеполитических интересов всех государств-членов. Единственной областью, где соблюдается консенсус (несмотря на риторику и попытки использовать российский фактор), является Политика ограничительных мер. Для консолидации она выгодна, а это значит, что неисполнение Минских соглашений ЕС также может использовать для внутренних интересов и получения дополнительных дивидендов внутри Союза. Данные выводы демонстрируют межправительственную суть взаимоотношений государств ЕС по позиции в Минском процессе и зависимость отношений ЕС-россия от позиции отдельных акторов, таких как Германия, претендующей на Лидерство в ЕС. Государства ЕС делегируют роль представительства в диалоге с Россией ей и Франции, но в то же время объединяются и выступают единогласно от имени ЕС тогда, когда необходимо применить давление на Россию.

Заключение

Благодаря межправительственному подходу (классическому — С.Хоффмана и либеральному — Э.Моравчика) и неоинституционализму рационального выбора удалось провести анализ внешней политики ЕС на примере Минского процесса. исследование показало, что межправительственная основа взаимодействия государств ЕС в сфере ОВППБ и их незаинтересованность в интеграции во внешней политике приводит к неспособности выработать единую позицию и задействовать институт общего представительства на международной арене, в частности в острых кризисных ситуациях, как в случае с украинским кризисом. Вопреки Лиссабонскому договору и реформам, которые он предполагал, сфера ОВППБ не стала более коммунитаризованной — государства по-прежнему проводят собственную внешнюю политику, а институты ЕС, введенные Лиссабонским договором, не играют представительной роли на международной арене и не принимают решений.

Неоинституционализм рационального выбора (НИРВ) указывает на рациональность поведения государств, которые самоустраняются от участия во внешней политике ЕС относительно Минского процесса и делегируют полномочия не институтам ЕС, которые в данном случае являются неэффективными, а отдельным государствам — Германии и Франции. Государствам становится невыгодно действовать через официальные институты ЕС. Также отсутствует надежная институциональная надстройка и принудительный механизм, которые позволили бы действовать государствам ЕС во внешней политике скоординировано, оперативно и эффективно.

В Минском процессе ЕС не представлен институционально — представительство Франции и Германии не регламентировано юридически и законодательно, не было согласовано в ЕС, а институты в сфере ОВППБ исключены из Минского процесса и переговоров. При этом, и государства-участники ограничены в своей внешней политике принципом солидарности во внешней политике и имеют мало рычагов для продвижения собственной повестки в рамках институтов ЕС. Более того, продвижение повестки по Минскому процессу внутри Совета ЕС или Европейского совета не имеет большого значения и влияния в силу того, что ЕС исключен из процесса.

И хотя формально ЕС и все государства поддерживают Минский процесс и «нормандский формат», тем не менее, есть различия в подходе к нему и украинскому кризису, а также по вопросу, стоит или нет привязывать ограничительные меры против россии к реализации Минских соглашений. Польша и страны Балтии недовольны переговорным форматом и периодически выступают с инициативами расширить «нормандский формат» в своих интересах и с большей выгодой для Украины. Тем не менее, рычагов влияния на Минский процесс они не имеют, даже через институты ЕС (что, например, показало председательство Латвии в Совете ЕС).

В итоге для участия в Минском процессе была создана ad hoc коалиция из Германии и Франции — наиболее влиятельных государств ЕС, а от представительства и участия в переговорах с Украиной и Россией были отстранены неконструктивные и предвзято настроенные акторы. Это было важно и с позиции необходимого быстрого реагирования на острую военную обстановку на Украине, так как институциональная структура ЕС достаточно громоздка и медлительна для выработки общей позиции. Отстраненность ЕС и государств-участников также позволяет им иметь больше маневров в отношениях с Украиной или Россией.

При формировании позиции Германии и Франции в Минском процессе важно выделить три блока интересов — обеспечение безопасности, повышение своего влияния в мире и ЕС, защита западных ценностей как фактора влияния Запада. участие Германии и Франции без других членов ЕС в переговорах позволяет им ограничить влияние ЦВЕ и в возможной мере продвигать свою повестку, заявлять о своем лидерстве. Особенно, актуально это для Германии. интересы Франции и Германии соответствуют интересам ЕС в обеспечении мира в Европе и продвижения западных ценностей как инструмента влияния. Однако декларативность политики ЕС ослабляют роль Союза в мире, в то время как Германия и Франция имеют возможность получить политические Слабость самого Минского процесса между прочих факторов обуславливается нежеланием Германии и Франции воздействовать на Украину. Россия в свою очередь отказывается использовать рычаги влияния на непризнанные республики Донбасса или полностью отрицает возможность такого влияния. ЕС же имеет больше рычагов влияния на Украину, чем Германия и Франция. Его участие и консолидированная позиция в Минском процессе значительно повысили бы роль Союза на мировой арене и способствовали бы прогрессу в разрешении украинского кризиса.

Пока слабость институтов и внутренняя повестка в ЕС не позволяет Евросоюзу активно включиться в переговоры. Есть угроза дальнейшего отстранения ЕС от Минского процесса и в целом потери роли ЕС как важного международного актора. представительство в Минском процессе персонализировано и итоги выборов могут привести к полной смене содержания и формата переговоров. участие ЕС обеспечило бы большую стабильность Минских переговоров.

Европейскому союзу для того, чтобы преодолеть стагнацию в сфере ОВППБ и непосредственно в Минском процессе, необходимо принять меры для укрепления института представительства, разработать и запустить эффективный механизм проведения внутренних переговоров и координации позиций государств-членов, принятия «дорожных карт» действий ЕС на международной арене. Также Евросоюзу было бы крайне полезно предложить инновационные международные инициативы для преодоления существующего кризиса. К тому же, для повышения внешнеполитической эффективности ЕС необходимо внутри определить общеевропейский интерес, выработать умение отстаивать собственную союзную независимость во внешней политике.

отношения ЕС и России сегодня во многом зависят от исполнения пунктов Минского соглашения и разрешения украинского кризиса.

Так как Украине ввиду сложной политической ситуации и фактической невозможности совершения необходимых политических шагов крайне затруднительно полностью исполнить Минские соглашения со своей стороны, а Д/ЛНР не заинтересованы к какому-либо прогрессу при отсутствии шагов со стороны Украины, то Минский процесс при сохранении status quo будет стагнировать и дальше. Стагнация будет блокировать возможности для улучшения отношений между ЕС и Россией.

Официальная привязка санкций к Минскому процессу остается рычагом давления на Россию, но ЕС не делает подобных шагов относительно Украины. Для многих государств, в том числе, и Германии, и Франции санкции невыгодны с точки зрения национальных интересов. Но так как санкции — эффективный механизм консолидации во внешней политике, то они сохраняются. При этом санкции усложняют диалог по украинскому кризису и не приближают к его разрешению. Это ослабляет эффективность Минского процесса и приводит к тому, что россии выгоднее вести двусторонние переговоры, а не обращаться к диалогу с ЕС и игнорировать государства, предвзято настроенные к украинскому кризису.

Таким образом, подтверждена гипотеза, а также выявлены причины отсутствия единства в сфере внешней политики ЕС и несбалансированности его представительства на международной арене на примере Минского процесса. Было показано, что роль представительства делегируется отдельным государствам, институты данную роль исполняют только на декларативном уровне. Координация как таковая отсутствует, а Германия перенимает на себя роль внешнеполитической инициативы от имени ЕС. Франция в переговорах участвует больше по инерции уже устаревшего франко-германского тандема. другие государства (преимущественно, восточноевропейские) стремятся к возможности отстаивать собственные национальные интересы и не зависеть от общеевропейской солидарности. Это проявляется в Минском процессе как в вопросе непосредственно украинского кризиса, так и в вопросе привязки санкций к Минскому процессу. В итоге нововведения Лиссабонского договора de facto не были полностью имплементированы, а институты исполняют на практике более символическую роль и не воспринимаются как равноправные партнеры другими акторами, как, например Россией в Минском процессе и сопутствующих переговорах.

список источников

.Верховна Рада України прийняла Постанову "Про Звернення Верховної Ради України до Організації об‘єднаних Націй, Європейського Парламенту, Парламентської Асамблеї Ради Європи, Парламентської Асамблеї НАТО, Парламентської Асамблеї ОБСЄ, Парламентської Асамблеї ГУАМ, парламентів держав світу про визнання Російської Федерації державою-агресором" (текст Звернення) [Электронный ресурс] / Верховна Рада України. — Київ: 2015. — Режим доступа: HTTP://rada.gov.ua/news/Top-novyna/102554.html, свободный. — Загл. с экрана.

2.Декларация Президента российской Федерации, Президента Украины, Президента Французской Республики и Канцлера Федеративной Республики Германии в поддержку Комплекса мер по выполнению Минских соглашений, принятого 12 февраля 2015 года [Электронный ресурс] / Президент России. — Минск: 2015. — 12 февраля. — Режим доступа: HTTP://kremlin.ru/supplement/4803, свободный.

.Жданов: работа ОБСЕ в Украине неэффективна [электронный ресурс] // РИА Новости Украина. — 2016. — 12 февраля. — Режим доступа: HTTP://rian.com.ua/politics/20160212/1005122254.html, свободный. — Загл. с экрана.

.Женевское заявление от 17 апреля 2014 года [Электронный ресурс] / КорреспонденТ.net. — 2014. — 17 апреля. — Режим доступа: HTTP://korrespondent.net/ukraine/politics/3351183-zhenevskoe-zaiavlenye-ot-17-aprelia-2014-hoda, свободный. — Загл.с экрана.

.Комплекс мер по выполнению Минских соглашений [электронный ресурс] / Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. — Минск:2015 г. — 12 февраля. — Режим доступа: HTTP://www.osce.org/ru/cio/140221?download=true, свободный.

.Лавров: россия не откажется от национальных интересов из-за санкций [электронный ресурс] / Ведомости. — 2016. — 25 мая. — Режим доступа: HTTP://www.vedomosti.ru/politics/news/2016/05/25/642337-lavrov-rossiya, свободный. — Загл. с экрана.

.Лидеры Германии и Франции попытаются добиться мирного соглашения по Украине [электронный ресурс] // Ведомости. — 2015. — 6 февраля. — Режим доступа: HTTP://www.vedomosti.ru/politics/articles/2015/02/06/vojnu-na-ukraine-prekraschayut-v-moskve, свободный. — Загл. с экрана.

.Немецкий бизнес против санкций (08.11.2016) [электронный ресурс] // Deutsche Welle. — 2016. — 8 ноября. — Режим доступа: HTTP://www.dw.com/ru/немецкий-бизнес-против-санкций-08112016/av-36307291, свободный. — Загл. с экрана.

.«Нормандская четверка» в Берлине. ЕС уговаривает Бельгию [электронный ресурс] / Euronews. — 2016. — 18 октября. — Режим доступа: HTTP://ru.euronews.com/2016/10/18/the-brief-from-brussels-leaders-meet-to-discuss-ukraine, свободный. — Загл. с экрана.

.Президент Франции: ЕС должен думать не о военной помощи Украине, но о прекращении огня [электронный ресурс] // Сегодня. — 2014. — 31 августа. — Режим доступа: HTTP://www.segodnya.ua/politics/pnews/prezident-francii-es-dolzhen-dumat-ne-o-voennoy-pomoshchi-ukraine-no-o-prekrashchenii-ognya—548301.html, свободный. — Загл. с экрана.

.Путин встретился с Порошенко на торжествах в Нормандии. [Электронный ресурс] / Deutsche Welle. — 2014. — 6 июня. — Режим доступа: HTTP://www.dw.com/ru/%D0%BF%D1%83%D1%82%D0%B8%D0%BD-%D0%B2%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B5%D1%82%D0%B8%D0%BB%D1%81%D1%8F-%D1%81-%D0%BF%D0%BE%D1%80%D0%BE%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%BE-%D0%BD%D0%B0-%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B6%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0%D1%85-%D0%B2-%D0%BD%D0%BE%D1%80%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B8%D0%B8/a-17689469, свободный. — Загл. с экрана.

.Штайнмайер допустил возможность ослабления санкций против РФ при реализации "Минска" [электронный ресурс] / ТАСС. Информационное агентство россии. — 2016. — 4 декабря. — Режим доступа: HTTP://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/3839567 http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/3839567, свободный. — Загл. с экрана.

13.Briefing. Sanctions over Ukraine. Impact on Russia [электронный ресурс] / European Parliament. — 2016. — March. — Режим доступа: HTTP://www.europarl.europa.eu/EPRS/EPRS-Briefing-579084-Sanctions-over-Ukraine-impact-Russia-FINAL.pdf, свободный. — Загл. с экрана.

.Consolidated version of the Treaty on European Union. — Official Journal C 326 , 26/10/2012 — P. 0001 — 0390. — Режим доступа: HTTP://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=celex%3A12012M%2FTXT, свободный. — Загл. с экрана.

.Consolidated versions of the Treaty on European Union and the Treaty on the functioning of the European Union. — 6655/1/08 REV 1. — P.434-435. — Режим доступа: https://www.consilium.europa.eu/uedocs/cmsUpload/st06655-re01.en08.pdf, свободный. — Загл. с экрана.

.Duda wants to change Normandy format [электронный ресурс] // UKRINFORM. — 2015. — 12 December. — Режим доступа: https://www.ukrinform.net/rubric-politics/1929738-duda-wants-to-change-normandy-format.html, свободный. — Загл. с экрана.

.Federica Mogherini remarks at press .Foreign & Security Policy [электронный ресурс] / Europa.eu. — Режим доступа: https://europa.eu/european-union/topics/foreign-security-policy_en, свободный. — Загл. с экрана.

19.Interview with Poland’s Foreign Minister ‘We want our concerns to be taken seriously[электронный ресурс] / Jan Puhl /// Spiegel Online. — 2017. — 28 March. — Berlin: Spiegel, 2017. — Режим доступа: HTTP://www.spiegel.de/international/europe/poland-foreign-minister-waszczykowski-interview-a-1140629.html, свободный. — Загл. с экрана.

.Issue of Including UK, US in Normandy Format Not Under Consideration [электронный ресурс] // Sputnik. — 2016. — 1 December. — Режим доступа: https://sputniknews.com/politics/201612011048043437-uk-us-normandy/, свободный. — Загл. с экрана.

.Kenney P. Why Poland cares so much about Ukraine [электронный ресурс] / P. Kenney // New York Times. — 2014. — 9 March. — Режим доступа: https://www.nytimes.com/2014/03/10/opinion/why-poland-cares-so-much-about-ukraine.html?_r=0, свободный. — Загл. с экрана.

.Minsk agreements right way to settle Ukrainian crisis — Spanish Prime Minister. [электронный ресурс] / Sputnik.- 2017. — 12 January. — Режис доступа: https://sputniknews.com/europe/201701121049534272-spain-ukraine-minsk-agreements/, свободный. — Загл. с экрана.

23.Oral statement to Parliament. The Foreign Secretary’s statement to House of Commons on the situation in Ukraine [электронный ресурс] / Gov.uk. — 2015. — 10 February. — Режим доступа: https://www.gov.uk/government/speeches/the-foreign-secretarys-statement-to-house-of-commons-on-the-situation-in-ukraine, свободный. — Загл. с экрана.

.Remarks by High Representative / Vice-President Federica Mogherini at the press-conference following the Foreign Affairs Council [электронный ресурс] / European External Action Service. — Brussels: 2016. — 14 March. — Режим доступа: https://eeas.europa.eu/headquarters/headquarters-homepage/5490/remarks-by-high-representativevice-president-federica-mogherini-at-the-press-conference-following-the-foreign-affairs-council_en, свободный. — Загл. с экрана.

.Russia sanctions must be tied to progress on Ukraine peace: Gabriel [электронный ресурс] / Reuters. — 2017. — 28 January. — Режим доступа: HTTP://www.reuters.com/article/us-ukraine-crisis-germany-france-idUSKBN15C0CH?il=0, свободный. — Загл. с экрана.

.Speech by Federica Mogherini at the Munich Security Conference [электронный ресурс] / European Union External Action. — Munich: 2017. — 18 February. — Режим доступа: https://eeas.europa.eu/headquarters/headquarters-homepage_en/20832/Speech%20by%20Federica%20Mogherini%20at%20the%20Munich%20Security%20Conference, свободный. — Загл. с экрана.

.Treaty of Lisbon amending the Treaty on European Union and the Treaty establishing the European community, signed at Lisbon, 13 December 2007 // Official Journal of the European Union — 2007. — 17 December. — p.1-271. — Режим доступа: HTTP://eur-lex.europa.eu/legal-content/en/TXT/?uri=CELEX%3A12007L%2FTXT, свободный.

.Wiktorin: the EU is ready to discuss the Minsk Process initiative [электронный ресурс] // Белта. Belarus news. — 2016. — 28 ноября. — Режим доступа: HTTP://eng.belta.by/politics/view/wiktorin-the-eu-is-ready-to-discuss-the-minsk-process-initiative-96696-2016/, свободный. — Загл. с экрана.

Список литературы

29.Бабынина Л. ЕС и россия: конкуренция за постсоветское пространство? [Электронный ресурс] / Бабынина Л. // российский совет по международным делам. — 2013. — 29 мая. — Режим доступа: HTTP://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/es-i-rossiya-konkurentsiya-za-postsovetskoe-prostranstvo/, свободный. — Загл. с экрана.

30.Бордачев Т.В. Кризис и неопределенное будущее Европы: что должна делать Россия? [Электронный ресурс] / Т.В.Бордачев // МДК «Валдай». — 2017. — 18 января. — М.: МДК «Валдай», 2017. — Режим доступа: HTTP://ru.valdaiclub.com/a/highlights/krizis-budushchee-evropy/, свободный. — Загл. с экрана.

.Бордачев Т. Неопределенное будущее Евросоюза: что делать России? / Т. Бордачев // МДК «Валдай». — 2017. — Май. — М.: Доклад международного дискуссионного клуба «Валдай». — 16 с.

.Бусыгина И.М. отношения России и Европейского союза: современное состояние и перспективы развития // Россия — Европейский союз: возможности партнерства. — М.: РСМД, 2013. — № 11. — 96 с.

.Джангиров Д. Минский процесс. Взгляд из Киева [Электронный ресурс] / Д.Джангиров // россия в глобальной политике. — 2016. — 15 ноября. — М.: Фонд исследований мировой политики, 2016. — Режим доступа: HTTP://www.globalaffairs.ru/global-processes/Minskii-protcess-Vzglyad-iz-Kieva-18464, свободный. — Загл. с экрана.

.Европейская интеграция: учебник / под ред. О.В. Буториной. — М.: Издательский дом «Деловая литература», 2011. — 720 с.

.Европейский союз в ХХI веке: время испытаний / под ред. О.Ю. Потемкиной, Н.Ю. Кавешникова, Н.Б. Кондратьевой. — М.: Издательство «Весь мир», 2012. — 656 с.

.Игнатов О. Украине нужно забыть о Будапештском меморандуме [электронный ресурс] / О. Игнатов // Центр политической конъюнктуры. — 2017. — Режим доступа: HTTP://cpkr.ru/comments/ukraine-nuzhno-zabyt-o-budapeshtskom-memorandume, свободный. — Загл. с экрана.

.Корейба Я. Минский процесс умер… да здравствует Минский процесс! [электронный ресурс] / Я. Корейба // Цит. по Иносми.ру. — 2016. — 24 октября. — Франция, Le Huffington Post, 2016. — Режим доступа: HTTP://inosmi.ru/politic/20161024/238068161.html, свободный. — Загл. с экрана.

38.Линник А., Кириллов Д., Логинов В. Первоапрельскому перемирью верить не стоит [Электронный ресурс] / А. Линник, Д.Кириллов, В. Логинов // газета.ru. — 2017. — 1 апреля. — Режим доступа: https://www.gazeta.ru/politics/2017/03/31_a_10604561.shtml#Page6, свободный. — Загл. с экрана.

.Неф К. Интервью с Сергеем Карагановым: советник Путина угрожает уничтожением оружия НАТО [Электронный ресурс] / К. Неф // Spiegel.de — 2016. — 22 июля. — Цит. по Иносми.ру. — Режим доступа: HTTP://inosmi.ru/politic/20160722/237288543.html, свободный. — Загл. с экрана.

.Романова Т.А. Кризисы европейского союза и его будущее / Романова Т.А. // МДК «Валдай». — 2016. — Август. — М.: МДК «Валдай», № 54 Валдайские записки. — 16 с. — Режим доступа: HTTP://ru.valdaiclub.com/files/12836/, свободный.

.Романова Т.А. россия и Европа: в чем-то разные, в чем-то похожие? / Т.А.Романова // российский совет по международным делам. — 2016. — №5. — М.: российский совет по международным делам, 2016. — С.7. — Режим доступа: HTTP://russiancouncil.ru/common/upload/Russia-Europe-Policybrief5-ru.pdf, свободный.

.Теория международных отношений в XXI веке: Учебник / Бордачев Т.В., в соавт. с Зиновьевой Е.С., Лихачевой А.Б. — М.: Международные отношения, 2015. — 232 с.

.Тимофеев И.Н. Наступать или сдерживать? Сценарии ответа на эскалацию в Донбассе [электронный ресурс] / И.Н.Тимофеев // МДК «Валдай. — 2017. — 22 февраля. — М.: МДК «Валдай», 2017. — Режим доступа: HTTP://ru.valdaiclub.com/a/highlights/nastupat-ili-sderzhivat-donbass/, свободный. — Загл.с экрана.

.Троицкий М. Европейский союз в мировой политике / М. Троицкий // Международные процессы. — 2004. — Май-август. — Том 2, №2. — С.43-58 — Режим доступа: HTTP://www.intertrends.ru/five/004.htm, свободный.

.Энтин М.Л., Энтина Е.Г. критический анализ концептуальных подходов экспертного сообщества к восстановлению отношений между Россией и ЕС. [Электронный ресурс] / М.Л. Энтин, Е.Г. Энтина // российский со / Энтин М., Энтина Е. // Российский совет по международным делам. — 2017. — 16 марта. — М.: РСМД, 2017. — Режим доступа: HTTP://russiancouncil.ru/inner/?id_4=8825#top-content, свободный. — Загл. с экрана.

46.Aspinwall M.D., Schneider G. Same menu, Separate tables. The institutionalist turn in political science and the study of european integration / M.D.Aspinwall, G.Schneider // European Journal of Political Research. — 2000. — Vol.30, №1. — 51 p.

.Ellyatt H. Why Europe could be ready to go soft on Russia [Электронный ресурс] / H. Ellyatt // CNBC. — 2016. — 19 September. — Режим доступа: HTTP://www.cnbc.com/2016/09/19/why-europe-could-be-ready-to-go-soft-on-russia.html, свободный. — Загл. с экрана.

.Fix L. Time for a Helsinki 2.0.? Part II: Learning from the Past [электронный ресурс] / L. Fix // Intersection. — 2015. — 18 September. — Режим доступа: HTTP://intersectionproject.eu/article/russia-world/time-helsinki-20-part-ii-learning-past, свободный. — Загл. с экрана.

.Hall P.A., Taylor R.C.R. Political science and the three new institutionalisms / P.A.Hall, R.C.R.Taylor. — MPIFG Discussion Paper 96/6, 1996. — 32 p.

.Hoffman S. Obsinate or obsolete? The of the nation-state and the case of Western Europe / S.Hoffman. / Daedulus. — 1966. — Vol. 95, No. 3. — Tradition and change, 1966. — The MIT Press on behalf of American Academy of Arts & Sciences, 1966. — P.862-912 — Режим доступа: HTTP://www.jstor.org/stable/20027004.

.Konstanyan H., Meister S. Ukraine, Russia and the EU. Breaking the deadlock in the Minsk process / H.Konstanyan, S. Meister // CEPS Working document. — Brussels: 2016. — June. — No. 423. — 15 p. — Режим доступа: HTTP://www.3dcftas.eu/system/tdf/WD423KostanyanMeisterMinskII_0.pdf?file=1&type=node&id=228&force=, свободный.

.Leonard M., Shapiro J. Ten foreign policy trends for 2017 [электронный ресурс] / M.Leonard., J.Shapiro // European council on foreign relations. — 2017. — 13 January. — Режим доступа: HTTP://www.ecfr.eu/article/commentary_ten_foreign_policy_trends_for_2017_7214 свободный. — Загл. с экрана.

.Moravscik A., Schimmelfennig F. Liberal intergovernmentalism / A.Moravscik, F.Shimmelfennig // European Integration Theory / ed. by A.Wiener and Th.Diez. — Oxford: Oxford University Press, 2009. — P.67-87

54.North D. Institutions / D.North // Journal of economic perspectives. — 1991. — Vol. 5, №1. — P.97-112.

.Nugent N. The government and politics of the European Union, Sixth edition / N. Nugent. — Durham: Duke University Press, 2006. — 656 p.

56.Pełczyńska-Nałęcz K., Buras P. The Minsk (dis)agreement and Europes security order / K. Pełczyńska-Nałęcz, P.Buras // Stephan Batory Foundation. — 2017. — March. — Warsaw, Stephan Batory Foundation.: 2017. — 10 p. — Режим доступа: https://pl.boell.org/en/2017/03/15/minsk-disagreement-and-europes-security-order, свободный.

.Prudnyuk I. Cacophony of the Minsk process [Электронный ресурс] / I.Prudnyuk // Stockholm International Peace research institute. — 2016. — 16 May. — Режим доступа: https://www.sipri.org/commentary/blog/2016/cacophony-minsk-process, свободный. — Загл. с экрана.

58.Shevtsova L. What Minsk means [электронный ресурс] / L. Shevtsova // The American Interest. — 2016. — 11 April. — Режим доступа: https://www.the-american-interest.com/2016/04/11/what-minsk-means/, свободный. — Загл. с экрана.

.Sydoruk T., Tyshchenko D. Positions of the Visegrad four countries and Baltic states on the Russian-Ukrainian conflict // Torun International Studies. — Torun, Torun Internatonal Studies: 2016. — №1 (9). — P.17-30.

60.Torba V. The Normandy format: how to get out of the impasse? [электронный ресурс] / V.Torba // День Kyiv.ua. — 2016. — 30 November. — Режим доступа: https://day.kyiv.ua/en/article/topic-day/normandy-format-how-get-out-impasse, свободный. — Загл. с экрана.

Учебная работа. Европейский Союз в Минском процессе